под ногами. Вероятно, она сильно побледнела и покачнулась, потому что человек с портфелем посмотрел на нее с растерянным изумлением и невольно протянул руку в ее сторону:
– Эй, что это с вами?
Тем временем телефон продолжал выть, выплевывая новые подробности ужасной драмы:
– Прямо у него в квартире… Кто-то Ваню душил… здоровый… Его шею сломали как карандаш… Из дома ничего не пропало… Все вещи на месте…
– Вы что, собираетесь упасть в обморок? – удивился попутчик.
Глянцевые проспекты веером посыпались на пол, возбужденно зашелестев страницами. Последнее, что Марина помнила, это глаза незнакомца, оказавшиеся прямо перед ней. Она успела заметить, что у него короткие и очень густые ресницы и абсолютно прямые брови – как будто господь бог рисовал их по линеечке.
После чего обморок распахнул для нее свои благословенные объятия.
Очнулась Марина в холле первого этажа, на диванчике. Однако вместо незнакомца с портфелем увидела перед собой взволнованную физиономию Льва Валентиновича. Впрочем, вокруг было еще множество других физиономий разной степени озабоченности. Она шевельнула рукой, почувствовала нехорошую слабость во всем теле, но нашла в себе силы ее преодолеть. Оттолкнулась локтями от дивана и села.
– Пропустите! – раздался в то же мгновение знакомый рык Зои Разгуляевой. – Там моя сотрудница! Мне нужно все увидеть своими глазами.
Она двигалась от лифта к месту происшествия, расталкивая грудью людей, как ледокол льдины, и уже через несколько секунд материализовалась возле дивана. И тотчас воскликнула:
– Ага! Обморок, понимаю… Палитра мне не нравится – губки синие, лобик белый.
– Зоя Петровна… – начала было Марина, но главред ее перебила:
– Будем считать это производственной травмой. И то подумать – провести шесть часов в компании с людьми, верящими в зеленых человечков! Это кого хочешь доведет до обморока. Завтра можешь не приходить, и послезавтра тоже. Потом отпишешься. А пчелы подождут. Кроме того, у тебя теперь стажер есть – распоряжайся им по своему усмотрению. Да, и за руль не садись, это опасно.
– Я без колес. Сегодня я каталась по центру, а там негде парковаться.
– Ну, тогда домой тебя отвезут на моей машине.
– Нет, я лучше по свежему воздуху, – слабым голосом сказала Марина.
Разгуляеву возил шофер, потому что хотя она и умела водить машину, но делала это топорно и постоянно оказывалась на грани лишения водительских прав.
– Действительно, – пробормотала главред. – У Толика в салоне пахнет гнилью. Я уж подумываю, не занимается ли он в свободное время перевозкой трупов?
При этих словах Марина побледнела еще больше. Зоя ободряюще потрепала ее по щеке, оставив на ней красные следы, и двинулась обратно к лифту, побрякивая ожерельем, обмотанным вокруг шеи.
– Я провожу вас до дому, – заявил стажер, глядя на пострадавшую
