что я помнил из опусов великого итальянца.
Лаура выслушала мою тираду с улыбкой Моны Лизы и ответила афоризмом:
– Жизнь хороша, когда пьешь не спеша!
На этом разговор о зарубежной поэзии был исчерпан, и мы перешли к классикам русской литературы. Нездоровый интерес у Зои вызывали произведения о вампирах и утопленниках. После четвертой бутылки она блеснула эрудицией. Ее глаза светились сакральной мудростью, а поднятый к потолку палец требовал внимания. Сначала она назвала автора «Мертвых душ» Гегелем, а затем его же перу приписала пьесу «На дне».
– Я про этих жмуров раза три читала! – гордо объявила Зоя.
После откровений библиотекаря Клячин перестал закусывать. Он хмелел на глазах, но силился выглядеть комильфо. Длилось это недолго. Вино победило. Упав на колено, Коля ловил расфокусированным зрением ускользающий Зоин взгляд и сулил сказочную ночь. Завороженная обещаниями любительница литературы схватила его за голову и прижала к груди. «Как бы не задохнулся!» – подумал я, но все обошлось. Тянуть резину не имело смысла, и мы пришли к консенсусу, что пора переходить к коитусу. Коля с Зоей оккупировали диван, нам с Лаурой пришлось ютиться в кресле-кровати. Было тесно, как в гробу. Прижавшись к новой знакомой, я закрыл глаза: в темноте она казалась привлекательнее. Даже пружинки ее сожженных химической завивкой волос походили на шелковистые кудряшки.
С дивана доносились сопение и тихий мат. Там что-то не получалось. По всей видимости, Коля надорвался на краже самоваров, или отравился лимонадом. В своих неудачах он винил новую знакомую:
– Чего боишься? – шипел Клячин. – Он у меня маленький!
Возмущения становились громче и агрессивнее. Распалившись, антиквар турнул любительницу Гегеля. Чтобы Зоя не сбежала, он предусмотрительно спрятал ее трусы.
– Ты со своим «малышом» в баню не ходи, не смеши мужиков! – метнула колкость Зоя и переселилась на кухню.
Клячин отвернулся к стене и стал демонстративно громко зевать. Дождавшись, когда он выдохнется, мы с Лаурой произвели стыковку. Она быстро задрожала. Ее обкусанные ногти вонзились мне в спину, оставляя кровавые борозды. Не сдерживая себя, Лаура испустила утробный стон.
– Ой, сейчас умру!
Клячин не спал. Услышав о смерти, он подскочил к нам истал умничать.
– Если смерть наступает во время оргазма, считайте, что жизнь удалась! С точки зрения некоторых восточных религий такая кончина идеальна для реинкарнации. Разум превращается в радугу и сияет, пока не переродится в бодхисаттву или брахмана. Над вами я радуги не вижу, значит – не все так хорошо, как хотелось бы. Кстати, Поль Гоген на Таити умер подобным образом, – не стесняясь своей наготы, Коля подошел к нам. – Товарищ Рузвельт, президент Соединенных Штатов, тоже скончался при странных обстоятельствах. Он очень долго находился наедине с очаровательной художницей, которая
