сам себя, и меня в придачу.
– А ты не поддавался?
– Честное слово конунга, – все еще улыбаясь, отец положил руку на сердце, – беги к маме, расскажи о триумфе. Вон, как она смеется…
Я, издав победный вопль, кинулся в объятия матери. Старший брат конунга, мудрейший из колдунов, Сверр Тучегон, подошел ближе, появившись будто из ниоткуда. Кивнув головой, он как-то по-вороньи посмотрел на брата, правителя Ингварра Благородного.
– Мой племянник растет не по годам… В четырнадцать лет победить конунга дано не каждому.
– Тренировки идут ему на пользу, – мягко улыбаясь, ответил Ингварр, – у мальчишки талант к ратному делу. Ему стоило родиться в семье начальника дружины. Королевский лоск – не для него.
– Я, как верховный колдун, обязан докладывать об успехах членов королевской семьи нашим богам. У Верманда огромный потенциал – он развит, любознателен и просто жаждет новых знаний. Я не имею права давать ему обращаться с пультами или учить заклинаниям, но он просит все настойчивее. Ты уверен в своем решении, Ингварр? Я иду против космических сил, скрывая его от Бледных, да простит меня Кархайм за эти слова…
Отец внезапно посуровел и глаза блеснули сталью:
– Мы уже много раз это обсуждали, Сверр. Я знаю, что мы – посланники богов, и не мешаю колдунам делать свое дело. Но иногда то, о чем нас просят…
– Молчи, ибо страшна кара Бледных, – шикнул Сверр, встопорщив бороду.
– Просто держи моего сына подальше от волшебных фолиантов и пультов. Едва Бледные узнают о нем, как сразу станут прочить в колдуны, а я не хочу ему такой судьбы. Он не заслужил.
Тучегон смотрел вдаль, туда, откуда на прелестный день надвигались темные дождевые облака. Порой проседь в его бороде блестела так, что казалось, будто на лице колдуна повисли сосульки.
– Ладно, – нагнувшись, Сверр подобрал деревянный меч, который я радостно бросил в пыль после победы, и отдал брату, – скажу, что юный Верманд питает страсть исключительно к ремеслу воителя. Это не будет ни ложью, ни правдой.
– Спасибо, Сверр.
– Благодари небеса за благосклонность.
Сверр зашептал слова на чужом языке, от которых по спине конунга побежали мурашки; пульты завибрировали и налились насыщенным синим цветом. Колдун воздел руки к небу, и, повинуясь воле мага, пульты издали низкий гул. Мгновение – и все затихло. Хмурые облака рассеялись и растворились, оставив небосвод совершенно чистым. Ингварр вздохнул и собрался было что-то сказать, но я уже успел вырваться из рук матери и примчаться назад.
– Папа, пойдем упражняться в стрельбе из лука!
– Конечно, Верманд, идем на стрельбище, – осекшись, отец рассеянно потрепал меня по голове.
Он взял меня за руку и повел прочь; я обернулся и успел заметить,
