что это сон, – мягко прошелестел ворон. И запел голосом Звездочета из сказки про Красную шапочку.
Сидя на облаке и свесив ножки вниз,
Смотря на танцы звезд, планет и лиц круженье,
Тот Самый Принц и Маленький Барон,
В людских сердцах находят отраженье.
И на Земле тогда бывают Чудеса,
Пророк берет перо и начинает Книгу…
Не будем спойлерить и раскрывать интригу,
Но только чаще люди смотрят в Небеса.
Пусть на секунду дольше длится этот круг,
Вокруг звезды, что носит имя Солнце.
И небо, как огромный флаг японца,
Трепещет на космическом ветру.
Уводит за собой клубка дороги нить,
Теряются вдали расплывчатые лица,
Что быль, что явь, а что нам только снится,
Порой совсем непросто различить.
Секунды-птицы вышибают быль с веков,
И куры с лисами успеют подружиться,
Тот Самый Принц и Маленький Барон
Не устают смотреть, как Карусель кружится.
Я удивленно слушал. Звуки голоса и мелодия, доносящаяся откуда-то издалека, оказывали чарующее действие. Я бы наверное заснул, если возможно было бы уснуть во сне. Но это, наверное, уже оксюморон. Только наоборот, – поправил я себя. А как называется по-умному оксюморон наоборот?
Внезапно музыка закончилось и ворон довольно "курлыкнул" напоследок.
– Ну хватит. Во сне время, конечно, резиновое, но не до бесконечности. Хотя и на этот счет нет единого мнения. Перейдем к делу.
– К какому? – довольно расслабленно спросил я, все еще пребывая под впечатлением от волшебной мелодии.
– Это я у тебя должен спросить. Ты знаешь, какое у тебя первостепенное дело? Я просто так во снах не появляюсь. Должен быть какой-то веский повод. Итак, какое у тебя ко мне дело? – пророкотал Ворон, и слова эхом повторились, заполняя собой пространство вокруг. Я заметил вдруг, что стою в ущелье, и рядом со мной весело журчит быстрый горный ручей. Ива зазеленела свежей листвой. Ворон перешел по ветке ко мне поближе.
– Дело? – присоединился я к эху. – Не знаю. А какое?
– Знаешь! – запустил новую волну звука Ворон.
Озадаченный, я молчал. Из-за горной гряды выглянуло солнце. Зажмурившись, я ощутил на лице прикосновение теплых лучей, ветер, играя в чехарду в волосах, принес запахи моря и горных трав, напомнившие что-то давно минувшее, почти забытое, но в то же время волнующее. Вспомнился почему-то большой плакат, висевший рядом с моей кроватью в комнате общежития. На плакате текла река, уходящая вдаль, а в этой дали синели горы. Солнце заливало раскинувшуюся мягкими холмами равнину. На переднем плане поднималась высокая трава. Иногда, лежа на кровати, устав от учебы и серых холодных дней, я представлял, что каким-то чудесным образом переношусь туда, в лето…
Я облокотился спиной
