начинала бить дрожь, и тогда папа нарушил молчание.
– Месье, если мы можем помочь вам с заказом, пожалуйста, назовите ваши пожелания, чтобы мы могли приступить к работе. – Это прозвучало как предложение услуги и одновременно как мужское предостережение. Если мы всегда настораживались, когда к нам в лавку заходили немецкие военные, то тут я впервые не на шутку испугалась.
– О да, – сказал он, глядя на папу, потом перевел взгляд на меня. Кажется, его что-то забавляло, что-то непонятное для нас с папой. – Вы можете мне помочь. – Он направился ко мне и остановился до неприятного близко. Протянул ручищу к моей ключице и провел пальцем по золотой цепочке, подарку Пьера. Потом улыбнулся папе. – Я возьму две дюжины этих говенных роз. – Захохотал. – Француженки их любят.
Я кивнула. У меня дрожали руки, когда я доставала розы из ведерка и несла их к прилавку, чтобы папа собрал из них букет.
– Как твое имя? – спросил у меня офицер.
Я поглядела на папу и снова на него. Я понимала, что нет выбора и мне придется ответить на его вопрос.
– Селина, – сказала я наконец.
– Селина, – повторил он за мной с наигранным удивлением. – Такое невзрачное имя у такой яркой и запоминающейся девушки. – Он на миг задумался, потом кивнул. – Для меня ты выглядишь скорее как Хельга, вот подходящее имя для очень красивой фройляйн.
Руки папы работали с молниеносной быстротой, и через считаные секунды он протянул букет офицеру.
– Это все? Или закажете что-нибудь еще? – спросил папа твердым – боюсь, что слишком твердым – голосом.
– Да, месье, – ответил немец, полез в карман и швырнул на прилавок пачку купюр.
– До свидания… Хельга, – сказал он, смеясь, и приложил пальцы ко лбу. Пошел к двери и опять обернулся к нам. – Я уже сказал, что ваша дочь красивая женщина, – покачал головой. – Жалко только, месье, что у вас такой большой еврейский нос.
Дверь с грохотом закрылась. Я подбежала к папе и обняла его.
– Как ты думаешь, он…
– Не беспокойся, – ответил папа. – Он просто пытался нас напугать. Они любят так делать, чтобы легче было держать всех под контролем. – Папа прижал меня к груди. – Не беспокойся, дочка. У него нет власти над нами. – С этими словами он повернулся к кассе и убрал деньги. Мы оба увидели, что офицер заплатил нам гораздо меньше положенного, но даже не стали это обсуждать.
Меня все еще сотрясала дрожь. Я протянула руку за жакетом.
– Я пойду за Кози и приведу ее домой. Мы пообедаем пораньше, – сообщила я.
– Хорошее дело, – одобрил папа. – И знаешь что, Селина?
Я повернулась к нему, остановившись на пороге.
– Будь осторожной.
Быстрым шагом я шла в парк искать дочку. Воздух был холоднее обычного, и я подняла кверху воротник жакета.
Теперь лето казалось мне таким далеким, словно его и не было. Папа был прав: наступала осень, хотим мы этого
