раздражена она или нет. Впрочем, говоря по правде, я не могла сказать… ну… жива я или нет. Я крепко закрыла глаза и тут же очутилась в каком-то другом месте, на каком-то другом уровне сознания, где пассатные ветра теребят кроны пальм и пальмовые листья-перья шуршат так, как могут только они. Совсем другое дело, когда ветер обрушивается на кроны вечнозеленых деревьев, – тогда он зловеще гудит и воет, проталкиваясь сквозь жестколистый лес. Но это? Этот звук какой-то электрический. Он вибрирует в ушах. Звук чего-то назревающего. Звук из моего прошлого и звук чего-то, что вот-вот произойдет.
Теньканье ветряных колокольчиков, плач маленькой девочки… Я открыла глаза, мое сердце учащенно билось.
– Мадам, – сказала женщина в белом, стоя надо мной. – Мадам, вы проснулись?
Я моргала, моргала.
– Что произошло? Почему я тут?
– Вы попали в аварию. – Я заметила, что у нее высокие скулы, тонкие, выщипанные брови и веснушки на переносице. А еще сильный акцент, и я напрягалась, чтобы разобрать ее слова. – В страшную аварию.
Я попала в страшную аварию?
В палату вошла другая женщина; у этой величественная осанка, темные волосы гладко зачесаны назад.
– Привет, – сказала она тоже с сильным акцентом и села на стул возле меня. – Мы рады, что вы проснулись и пришли в сознание.
Я схватила ее руку и сильно стиснула.
– Пожалуйста, скажите мне, кто я. Расскажите, что со мной случилось. Как я попала сюда?
– Я врач, – сообщила она. – Вы находитесь в больнице Питье-Сальпетриер в Париже. Вы ехали на велосипеде, и вас сбил грузовик. Травмы серьезные – но насколько, мы еще не знаем. – Она дотронулась ладонью до моей руки и впервые улыбнулась; ее белые зубы сверкали в лучике света, отразившегося от оконного стекла. – Но это хороший знак – то, что вы пришли в себя. Очень хороший.
– Травмы? – спросила я, садясь. Я не знала, зима сейчас или лето. Понедельник или пятница. Хорошая я, как человек, или плохая. Я ничего не знала. Абсолютно ничего.
Докторша кивнула.
– Вы не приходили в сознание пять дней.
Я пошевелила руками и ногами.
– Меня не парализовало.
– Нет, – ответила она, наклоняясь ко мне. – Но у вас большая мозговая гематома, которая, судя по сканам, уменьшается. Скажите мне, что вы помните?
Я тяжело вздохнула, пытаясь отличить реальность от сна.
– Я… Я не знаю… – пробормотала я. У меня пересохло во рту. В голове пульсировала боль.
– Это ничего, – успокоила меня докторша. – Память – странная штука. Она может возвращаться по крошечным фрагментикам, а может и огромной волной, или… – Она замолкла и поглядела в окно.
– Или что?
Она покачала головой.
– Или вообще может не вернуться.
– Ой! – Я посмотрела на тонкое золотое кольцо на среднем пальце моей левой руки. Кто я такая?
– Мы поможем вам вернуться
