об этом визите по телефону накануне вечером, после разговора с Грейси. В доме Питта имелся телефон, потому что он был нужен ему по работе. В доме Эмили телефон был потому, что она могла позволить себе любую прихоть.
По лицу Питта тотчас пробежала тень улыбки. Он был давно знаком с бабушкой Шарлотты и отлично знал ее сварливый характер. Впрочем, Шарлотта не стала распространяться на эту тему, и Питт ушел из дома, так и не сказав ей, что он надеялся выяснить в этот день. Она же поднялась к себе и переоделась в свое самое лучшее утреннее платье. Нет, она не следила за модой – это было ей просто не по средствам, особенно после того, как Питта перевели с Боу-стрит в Особую службу, – однако хорошо скроенное платье цвета, который был ей к лицу, ничем не уступало последнему крику моды. Шарлотта выбрала платье теплых осенних тонов, гармонирующих с ее каштановыми волосами и нежной, молочной кожей. И хотя у платья не было высоких рукавов, каких требовала сиюминутная мода, зато небольшой турнюр смотрелся очень даже неплохо.
Событие было не повседневное, и добираться к сестре омнибусом было бы неловко. Поэтому Шарлотта решила потратиться на экипаж и в четверть одиннадцатого прибыла в роскошный дом Эмили.
Дверь открыла горничная, которую Шарлотта хорошо знала, и без всяких вопросов провела ее в будуар сестры. Многие богатые дамы имели такую личную гостиную, где принимали самых близких своих друзей.
Эмили уже ждала ее, элегантно одетая в платье своих излюбленных светло-зеленых тонов, которые были очень ей к лицу. Как только Шарлотта вошла, Эмили поднялась с места и, шагнув ей навстречу, быстро поцеловала в щеку, после чего отступила на шаг и пристально посмотрела на сестру.
– Что случилось? – спросила она. – Ты сказала, что это нечто важное. Знаю, с моей стороны, наверно, жестоко говорить такие слова, ведь для Томаса это был такой удар и такая несправедливость, но мне действительно жаль, что он больше не работает на Боу-стрит. Я понятия не имею, чем он занимается теперь, потому что все новые дела, которые он расследует, секретные.
Она отступила на шаг и жестом пригласила Шарлотту сесть в одно из мягких кресел, обтянутых тканью в цветочек.
– Общество наскучило мне до слез. Даже политика в данный момент кажется мне ужасно скучной, – продолжила она, аккуратно подбирая юбки и опускаясь в кресло. – Ни одного приличного скандала, кроме этой египтянки.
Она подалась вперед. Глаза ее горели.
– Ты в курсе, что газеты требуют ареста Сэвила Райерсона? Разве это не абсурд? – Она пристально посмотрела на Шарлотту. – Думаю, работай Томас по-прежнему на Боу-стрит, ему наверняка поручили бы расследовать это убийство. Может, оно даже к лучшему, что он больше там не работает. Лично я не хотела бы распутывать этот клубок!
– Боюсь, мой случай самый заурядный, – сказала Шарлотта, стараясь не выдать своих истинных чувств. Ей меньше всего хотелось отвлекаться на посторонние дела, даже если это самый громкий
