любые понятия о приличии.
Намерение Шарлотты быть доброжелательной и учтивой скончалось скоропостижной смертью.
– Похоже, ты изменила свое мнение! – парировала она.
Старуха пропустила ее колкость мимо ушей, зато впала в еще больший раж.
– Понятия не имею, о чем ты. Неужели нельзя выражаться ясно? Раньше ты это умела. Боюсь, это все влияние общества, в котором ты теперь вращаешься. – Она сердито посмотрела на свою вторую внучку. – Может, ты все же предложишь мне сесть, Эмили? Или ты тоже напрочь утратила хорошие манеры?
– Ты при желании можешь сесть в любое из кресел, бабушка, – ответила Эмили с напускным терпением. – И ты прекрасно это знаешь.
Старуха тяжело опустилась в третье кресло и, поставив перед собой трость, повернулась к Шарлотте.
– Что ты имела в виду, мол, я изменила свое мнение? Я никогда его не меняю!
– Вы сказали, будто я утратила любые понятия о приличиях, – ответила Шарлотта.
– А разве нет? – парировала старуха. – Как я могла изменить свое мнение по этому поводу?
Шарлотта улыбнулась.
– Раньше вы говорили, что его у меня не было с самого начала.
– И ты позволяешь ей оскорблять меня? – грозно спросила старуха у Эмили.
– Бабушка, по-моему, если кто-то и может оскорбиться, так только Шарлотта, – заметила Эмили. Впрочем, на губах у нее подрагивала улыбка, и ей стоило немалых трудов ее прятать.
Старуха недовольно фыркнула.
– Если ее кто-то оскорбил, то она сама на это напросилась. Кстати, а кто ее оскорбил? Она связалась с человеком гораздо ниже ее по положению. Боюсь, это предел ее мечтаний. Это надо же, выйти замуж за какого-то там полицейского! Я всегда говорила, что это добром не кончится! Кстати, и тебе тоже, но разве ты меня слушала? Нет, конечно! А теперь сама видишь, к чему это привело? Может, ты и ждешь от Эмили какой-то помощи, на меня можешь даже не рассчитывать!
Шарлотта расхохоталась. Спустя миг к ней присоединилась сестра.
Старуха никак не могла понять причину их смеха, хотя и не собиралась в этом признаваться. Пару мгновений она размышляла о том, что ей делать, а затем, решив, что ей нечего терять, тоже рассмеялась. Это был странный, скрежещущий смех, какого Эмили, в чьем доме она жила, не слышала от нее вот уже много лет.
Когда смех утих, старуха посидела с ними еще минут десять, а затем – хотя ее и мучило любопытство и ей страшно хотелось узнать, что привело сюда Шарлотту, – она заставила себя подняться с кресла и, стуча палкой, вышла. Было понятно, что ей никто не намерен ничего рассказывать, она же не собиралась терять свое достоинство и нисходить до расспросов.
Как только дверь за ней закрылась, Эмили подалась вперед.
– Итак? – спросила она. – Что это за обыденная проблема?
– У Грейси есть подруга, Тильда Гарви, – начала Шарлотта. –
