и госпожа Баннер увидела дюжину крупных пирожных – суфле в сахарной пудре.
– Рик! Но это же наши… – невольно воскликнула она и, разволновавшись, замолчала.
– Да, – кивнул Рик. – Наши любимые пирожные. Мои, твои и… папины.
И на него нахлынули воспоминания.
По воскресеньям, после утренней службы в церкви, пока мама разговаривала со знакомыми, а Рик гонялся за чайками, слетавшимися на площадь, его отец всегда заходил в кондитерскую «Лакомка» за этими пирожными.
Иногда и Рик заходил туда вместе с отцом и тоже выбирал пирожные, чаще всего свои любимые – розовые, и только два зелёных, они были, что и говорить, слишком кислые, но нравились отцу.
А потом пирожных в доме Баннеров больше не видели, как не видели с тех пор и отца. Он остался в море, а пирожные – на витрине кондитерской «Лакомка», где мама никогда не бывала.
– Давай, – сказал Рик, решивший именно сегодня возобновить традицию, хотя день был не воскресный и в церкви они не были. – Выбери!
Глаза матери увлажнились. Она покачала головой:
– Нет, выбери сначала ты.
Рик взял зелёное пирожное, которое так нравилось отцу.
Откусил с некоторым опасением, что покажется слишком кислым, но оно оказалось очень вкусным.
Рик улыбнулся. Ему понравилось зелёное пирожное.
Он повзрослел.
Глава 8
Ключ зажигания под педалью газа
Леонардо Минаксо опустил телефонную трубку. Потом уложил на место морские щ/ JL карты. Они заполняли все полки в этой комнате на самом верху маяка.
На одной из карт, испещрённой множеством различных пометок, лежала та самая книга – путеводитель по Килморской бухте «Любопытный путешественник», которую Леонардо забрал накануне у Калипсо специально для того, чтобы она не попала в руки ребятам.
Смотритель маяка запер дверь и стал спускаться по винтовой лестнице, насчитывавшей тысячу ступенек до земли. Лестница спускалась по внутренней стене без ограждения, и двигаться по ней было небезопасно.
За многие годы Леонардо развесил тут на стенах скелеты самых крупных рыб, какие доводилось вылавливать. Среди них – челюсть акулы из Чёрного моря, три острозубые акульи пасти из Тихого океана, клыки арктических моржей и длинный рог африканского единорога.
Леонардо взглянул на море, где сильный западный ветер поднимал высокие, крутые волны, и прошёл в хлев к Ариадне.
– Твой час настал, – обратился он к лошади, ласково похлопав её по шее. – Сегодня тоже отправляемся в путь.
Он быстро оседлал её и вывел наружу. Продумал, всё ли запер, не забыл ли нож, и легко, как опытный наездник, вскочил в седло.
– Вперёд! – приказал он Ариадне. – В лес, малышка!
Лошадь пошла рысцой вдоль дороги, а потом пустилась галопом.
Леонардо склонился к ней как настоящий ковбой, выехал по переулку на набережную, а потом свернул
