вздохнул:
– Эх, Скалли. Все-таки жаль, что у тебя в жизни некоторые вещи не предусмотрены штатным расписанием.
Скалли обиженно надула губки. Выглядело это жутковато – Молдер тут же подумал, что зря его напарница каждый месяц посещает пластического хирурга. Тем более что хирург был явным оборотнем с наклонностями к некрофилии, просто его никак не могли застукать с поличным.
Пытаясь вернуть раздутым губам нормальную форму, Скалли подхватила папку с делом висконсинского маньяка.
– Вше-таки я попытаюшь добитьшя приема у Шкиннера, – невнятно прошепелявила спецагент. Верхняя губа никак не слушалась и наползала на нижнюю, как шляпка гриба. – Долшен ше он убедитьшя ф том, што мы не фря… не шря тратим шредштва налогоплательшшикоф… Молтер, ну што ты сидишь как иштукан! Доштань иш шейфа мой новый губозакатыватель! Не могу ше я идти к Шкиннеру ф таком виде!
– Тоника Плевински еще и не в таком виде к шефу является, – буркнул Молдер, но просьбу напарницы выполнил – подошел к утопленному в бетонной стене потайному сейфу, набрал код, представляющий собой сумму выигрышных матчей «Ред сокс», и достал замысловатый прибор. Прибор жутковато топорщился хромированными крючочками, посверкивал тонкими, как перышки воробья, лезвиями и нежно бренчал массой свинцовых шариков на тонкой цепочке. Молдер с благоговейным страхом протянул прибор Скалли.
– И как ты только с ним обращаешься… – протянул он. – Это же наверняка очень больно…
Скалли повертела в руках убийственную штучку, поднесла к своей распухшей губе… Молдер нервно зажмурился…
– Ну вот, – услышал он через секунду вполне нормальный и бодрый голос напарницы. – Отлично помогает восстанавливать форму. Молдер, можешь открыть глаза. Уверяю тебя, это несмертельно.
Молдер подчинился. Посмотрел на Скалли. Та сияла красотой и с нежностью смотрела на свой чудовищный приборчик. Однако Молдер расслабился только после того, как приборчик снова водворился в сейфе.
– Иногда я тобой просто горжусь, Скалли. – Спецагент позволил себе эту чересчур штатскую фразу. – Ты способна экспериментировать с такими жуткими вещами…
Скалли самодовольно хмыкнула:
– Да уж, это тебе не в грязном парике целый месяц ходить! Я бы такого себе никогда не позволила!
– Да что ты так привязалась к моему парику! Мы живем в свободной стране, и я никому не позволю посягать на мое конституционное право ходить в парике столько, сколько мне вздумается! А кроме того, Скалли, я могу и в суд на тебя подать за эти выпады! Когда-нибудь.
– Неужели?! И каково будет обвинение?
– Дискриминация по половому признаку, – спокойно сказал Молдер. – Своей постоянной, возмутительной фразой вроде того, что «ты бы себе этого не позволила», ты нагло намекаешь на то, что я мужчина.
– Что ты, Молдер! Никогда я на это не намекала!
– Вот! Ты опять! Это уже знаешь как инкриминируется?!
– И
