молиться будем, присоединяйся.
Перспектива молиться в такой компании у Валеры энтузиазма отнюдь не вызвала. Зачем он, молодой мужчина, станет с бабушками-старушками поклоны бить? Резво сиганул к двери с торопливым объяснением «пойду, ещё в одно место надо успеть». Батюшка мягко повторил:
– Валера, ты помолись-помолись с нами. Почитаем акафист иконе Божьей Матери «Всецарица».
«Поспешно ботинок зашнуровал… – вспоминает Валера первую встречу с духовником. – Никогда не забуду то состояние, тот резкий переход, когда мгновенно на сто восемьдесят градусов всё во мне повернулось – только что топорщился, противился, не соглашался молиться с бабушками, вдруг, будто на меня ведро отрезвляющей воды вылили, и сразу на душе сделалось легко, хорошо, желание быстрей-быстрей выскочить на улицу исчезло. Расшнуровал ботинок… Понимаю, батюшка за меня в этот момент молился, потому и произошла метаморфоза…»
Двенадцать лет, до самой смерти батюшки Антония, Валера был его духовным чадом.
Глава четвёртая
Молитва за самоубийцу
Один из вопросов, который беспокоил Валеру и с которым обратился к батюшке Антонию, – самоубийство дяди Славы.
Дядю Славу Валера любил, в детстве мечтал быть таким же весёлым, общительным, всё умеющим. Когда дядя по праздникам приходил к ним в гости, дом наполнялся счастливой кутерьмой, музыкой басистого голоса. Все заряжались от дяди Славы улыбчивым настроением. Он мог надеть фартук и помогать женщинам на кухне. А то устроит соревнование с Валерой, кто больше подтянется на турнике, над дверью закреплённом. Или возьмёт гитару племянника. Дядя хорошо пел романсы, мастерски фотографировал, отлично готовил, был на ты с компьютерной техникой, только-только входившей в обиход. По-мальчишески любил что-то новое, и, чем бы ни начинал заниматься, «копал до золота», как сам говорил. И Валеру учил: «В любом деле, если берёшься, добивайся результата на пять с плюсом! А уж на твёрдую четвёрку всё можно освоить».
Сломали дядю Славу девяностые годы. Валера сразу вспоминал дядю, когда слышал, «не будь девяностых со всеми их издержками, жертвами, не возродилось бы православие в России». Получается, дядя Слава – одна из жертв этого возрождения. Дядя открыл предприятие, всё-то у него (как всегда) получилось, умел считать на несколько шагов вперёд, а споткнулся на кредите. Взял его, вложил в дело, но вовремя отдать не смог. Не имеющие страха Божия люди придумали много схем отъёма денег и бизнеса, одну из них применили на дяде Славе. Оказавшись в тупиковой ситуации, дядя разрешил её не в своей манере – повесился.
Валера очень скорбел, но, рассуждая о поступке дяди Славы, считал, поступил он правильно: погиб, защищая семью, она бы оказалась на улице. Своей смертью обрубил концы и сохранил квартиру жене и двум дочерям…
Так Валера думал, пока не узнал об отношении церкви к самоубийцам.
Тогда-то
