мистеру Саттерсуэйту услышать обрывок еще одного разговора, проливавшего некоторый свет на ситуацию в доме. Он поднимался по широкой лестнице в спальню, а Джон Портер и миссис Ставертон сидели в алькове в большом зале. В ее мелодичном голосе слышались нотки раздражения.
– Я не имела ни малейшего понятия, что Скотты тоже будут здесь. Клянусь, если бы я это знала, то ни за что бы не приехала, но теперь, когда я здесь… Уверяю вас, Джон, что ни за что не убегу…
Мистер Саттерсуэйт прошел дальше и уже не мог слышать окончания разговора. Интересно, подумал он про себя, что из того, что она говорит, – правда? Она действительно не знала? И что же из всего этого получится?
Он покачал головой.
Наступило утро, и в ярком солнечном свете мистер Саттерсуэйт решил, что, возможно, излишне мелодраматизировал события прошлого вечера. Некоторое напряжение было неизбежно, принимая во внимание все происходящее вокруг, но не более того. Люди ко всему приноравливаются, и его боязнь того, что произойдет какая-то глобальная катастрофа, была связана только с натянутыми нервами и ни с чем больше. Или, может быть, у него опять расшалилась печень… Да, скорее всего. Ну ничего, через две недели он уже будет в Карлсбаде[12].
Идея небольшой вечерней прогулки принадлежала мистеру Саттерсуэйту. Он предложил майору Портеру прогуляться до поляны в лесу, чтобы убедиться, что миссис Анкертон выполнила свое намерение и заменила стекло в окне. Себя же он уговаривал тем, что ему необходимы физические упражнения.
Мужчины медленно шли по лесу. Портер, по своему обыкновению, был немногословен.
– Не могу избавиться от мысли, – мистер Саттерсуэйт говорил за двоих, – что вчера вечером мы вели себя довольно глупо. Знаете, когда ждали, что что-то должно случиться. В конце концов, люди должны держать себя в руках, иногда даже наступая на горло собственной песне.
– Возможно, – согласился Портер, а через пару минут добавил: – Если мы говорим о цивилизованных людях.
– Вы хотите сказать, что…
– Люди, которые много времени проводят за пределами цивилизованного мира, иногда возвращаются в состояние дикарей. Поворачивают назад в своем развитии, если хотите.
Они вышли на поросшее травой возвышение. Дыхание мистера Саттерсуэйта стало прерывистым – ему никогда не нравилось взбираться на холмы.
Он посмотрел на окно. Лицо все еще было на месте, и даже более живое, чем обычно.
– Вижу, что наша хозяйка отказалась от своей идеи.
Портер только мельком взглянул на дом.
– Думаю, что Анкертон встал на дыбы, – равнодушно заметил он. – Он такой человек, который готов гордиться семейным призраком и который ни за что не откажется от него, особенно если заплатил за это дело звонкой монетой.
Какое-то время он молчал, глядя не на дом, а на густой подлесок, который их окружал.
– Вам никогда не приходило в голову, – поинтересовался
Ныне Карловы Вары.
