ремни» его не касается, и направился в туалет. Следуя той же инструкции, Вика подскочила со своего кресла, усадила в него нерадивого пассажира, затем плюхнулась к нему на колени и пристегнула ремень. Если инструкции придерживаться точно, она должна была усадить парня к себе на колени, но, здраво рассудив, что в таком случае она рискует отдавить себе ноги, решила от инструкции слегка отойти. Молодой человек, судя по ошарашенному выражению его лица, свода летных правил не читал.
– Феликс, – представился он, расценив поступок стюардессы с эпатажным макияжем, как приглашение к знакомству.
– Виктория.
– Я в Ереван на три дня. В пятницу полечу обратно. Предлагаю встретиться на выходных. Вы не против?
Вика была против. Она считала дурным тоном заводить знакомства с пассажирами. Это все-таки ее работа, и неэтично, будучи на службе, заниматься устройством личной жизни. Но она чувствовала свою вину перед ним, а еще у него были такие выразительные глаза, что ради них можно было послать к чертовой бабушке принципы.
Вернувшись из очередного рейса, Вика, как обычно, первым делом залезла под душ. Она смывала с себя «небесную пыль» и отогревалась от холода автобуса, неторопливо курсировавшего между аэропортом и станцией метро. Пока он добрался по плохо очищенной от снега дороге, Вика, беспечно одетая в легкие вещицы, успела основательно продрогнуть. Она щедро намылилась ароматным гелем и, стоя под горячей водой, грызла яблоко. Вика любила яблоки и любила принимать душ, и ей ничто не мешало совместить оба эти удовольствия.
Телефонный звонок застал ее, когда она доедала второе яблоко. Мама была на работе, снять трубку некому. «Перезвонят», – решила она. Звонок повторился спустя десять минут.
Вика уже вылезла из душа, обмоталась полотенцем и, гонимая любопытством, поспешила к телефону. Ноги вытереть она не успела, а мочить тапки было жалко, и она вышла в коридор босиком, оставляя за собой дорожку мокрых следов. Вика схватила трубку и тут же свалилась, больно ударившись коленом.
В трубке молчали – услышав матюги, звонивший, похоже, забыл, что он хотел сказать.
– Простите, я, наверное, не туда попал, – извинился приятный мужской голос.
– А куда вы звоните?
– В квартиру. Вике.
– Это я, – призналась она.
Феликс пригласил ее в кино на какую-то комедию. Потом он сказал, что собирался пойти с ней в театр, но, услышав, как она матерится, передумал и выбрал вариант попроще.
– Ты так ругалась, я даже не ожидал!
– Мне очень стыдно. Это я от Наташи на работе научилась. Если бы мама от меня что-нибудь подобное услышала, замучила бы нравоучениями. Она мне не то что матом ругаться, слова грубые употреблять запрещает. Я при ней однажды произнесла слово «фигня», так она мне: «Виктория, ты разговариваешь, как уличная торговка!» Целую неделю потом читала мне мораль о культурной речи.
– Правильная
