style="font-size:15px;"> Но он как-то спросил ее об отношениях с матерью, почему они ссорились.
– Ах, ты про тот случай, – нахмурившись сказала Элени. – Стоит ли, ведь это все в прошлом. Да, у меня был трудный период, я даже хотела уйти из этого мира, но Господь уберег меня… Для тебя…
И она пожимала его руку, а он прижимал ее к себе, и так стояли они долго.
От всей этой идиллии Корнелия отвлёк звонок заказчицы.
– Все в порядке, – сказал Корнелий, внутренне дрожа от неприятных ощущений. – Процесс идет. Скоро вы получите куклу и будет результат.
И тут же набрал номер Нестора.
Тот долго не отвечал, но вечером все же выловить его удалось.
– Лицо готово, – сказал Нестор. – Почти вся голова. Осталось подобрать подходящее туловище… Подходящее туловище подобрать и … дело в шляпе!
– Давай, поторопись, заказчица нервничает, – говорил Корнелий, сам переживая оттого, что будет после.
Нервно потирая руки, он вышел на балкон посмотреть на шумящую полудневную городскую весну.
Возле тополя, плещущего на ветру листвой, он заметил фигуру парня. На голову его был наброшен башлык. Смутно почувствовав какую-то тревогу, Корнелий вошел в комнату, закрыв за собой балконную дверь.
Глава пятая. Свершение волшебства
Нестор Салогуб ехал на велосипеде против ветра. Под мышкой у него был объемистый пакет. В лицо летели брызги дождя, время от времени он вытирал их и спешил вперед.
Настроение Нестора было никудышным – его дорогая и любимая Лиза переселилась жить к Маслюку, человеку хитрому и циничному, но эффектно выглядевшему парню с бронзовой фигурой атлета. И теперь Нестор в очередной раз сетовал на судьбу.
Все эти свои проблемы он чистосердечно выложил Корнелию при встрече.
Они сидели, спрятавшись под красными круглыми зонтиками уличного кафе. Накрапывающий дождик прибил бело-серые тополиные гроздья к асфальту. Ветер нес влажные струи.
Корнелий старался утешить друга, сидел, прищелкивая языком:
– Вот ведь Лизка! Не ожидал я от нее… Да, ладно, помнишь в школе она кружила головы сразу двум.
Нестор поморщил губы, наклонил в отчаянии лысую голову, на которую попадали капельки дождя.
«А ведь он страшноват», – подумалось Корнелию. – «Настоящий Голем! Кукла из уличного балагана, из страшноватой пьески. Он сам становится похож на свои куклы, на тех персонажей, которых создает. Такова видно судьба каждого мастера – становится похожим на свое детище».
Но вслух он ничего не сказал, только поддержал своего друга, сказав добрые слова утешения, положив руку на плечо.
У Нестора были печальные блестящие глаза.
Он извинился, засобирался, ссылаясь на срочные дела, на то, что дома остался один Жорфе, как бы не натворил делов! А еще в театр нужно заехать…
Звякнув велосипедом,
