Теперь вид его был более мягок, или это казалось от игры света, что окутывал тягуче каждый предмет и посуду диковинную, вытянутую, из серебра и бронзы, и ткани.
– Наслышаны мы, что Бивсар недужит, – проговорил Арьян, сцепив руки в замок.
Взгляд Вихсара будто опрокинулся внутрь себя, он опустил взор, взял наполненную слугой чашу.
– Слухи не врут, – он приподнял посудину, призывая гостей выпить с ним.
Арьян от того оказываться не стал, дабы не быть непочтительным, принял налитую до краёв бордовой, как кровь, жидкостью чарку, поднёс к лицу, вдохнув сладковато-кислый запах, узнал вино из черноплодной рябины. Данимир последовал его примеру.
– Что ж, множество лет пусть даруют боги Бивсару, – сказал Арьян, уж как бы ни кривилась от вынужденной лести душа, отпил, вино тут же обволокло горло, согрело. Княжич взял сушёных абрикосов, положил в рот.
Повисло молчание.
– А я слышал, что князь Вяжеслав отходит от своего стола княжьего и передаёт его в руки старшего сына.
Арьян переглянулся Данимиром. И в самом деле, именно так, и не потому, что пришло время, а потому, что после ухода княгини отец всё больше отрекался от дел да в храм зачастил – изъела его тоска. Прислужники принесли курильни, поставили поле гостей одну, а другую – подле вождя.
Затянувшись через трубку дымом, Вихсар подал знак слугам. Один из них тут же оказался рядом, склоняясь к хозяину, вождь тихо что-то велел, тот послушно закивал и быстро удалился. Вихсар пустил густые клубы дыма, сощурив глаза, которые мгновенно стали водянистыми и блуждающими. Сколько бы Арьян ни пробовал мокрого табака, а всё не нравилось ему – дым, от которого дуреет голова, а тело становится вялым и размягчённым, как у старика. Всё же втянул его глубоко в грудь, в голову тут же ударила кровь, прошибая ум, поплыли лениво мысли.
– За мирную встречу мы с братом благодарны тебе, – начал Арьян, переходя к делу. – Но знаешь же, что с твоими отцами наши отцы воевали.
– Знаю, княжич, что приехал ты не для того, чтобы вести душевные разговоры. Но и на земли твои я не ступаю, зря вы затревожились, – сузил до щёлок глаза Вихсар.
В них блеснула насмешка, или мерещится уже от доли дурманного дыма, но кулаки Арьян сжал.
– Пребывай здесь сколько пожелаешь, главное, чтобы народ не трогал и вреда ему не чинил, глядишь, может, и забудется старая вражда.
Вихсар, отняв трубку от рта, усмехнулся в чёрные усы.
– Нет, княжич, не забудется никогда пролитая кровь в землю, которую мы, благодаря тому, топчем до сих пор.
Напряжение повисло, и прервал его Данимир, который то ли нарочно поперхнулся, то ли затянул много дыма в себя.
– Но я не против попробовать изменить традицию, княжич Арьян. Мы должны быть мудрее своих предков, – откинулся хан на подушки вальяжно.
С улицы внезапно послышалось сначала тихое, а потом и ритмичное постукивание в нагару, затем
