сумлеваться, ежели кто б вам в рот руку положил , если коронки снять, так там тоже будет …Молодо и беззубо. Как у щеночка.
Золото на ней так и зазвенело. От сумки до рук, от рук до шеи, от шеи до ушей.
– Я ж, – говорит, – его за 800 евро купила. Я еще радовалась, что он такой маленький и породистый.
– Вот тут, ˗ говорю, в точку. ˗ Реально маленький и породистый. Видно, что стоил дороже. Но лет так 20 назад.
– А вы не ошибаетесь?– спрашивает.
– Ну, если ошибся, тогда 18 лет назад. Но обычно я не ошибаюсь. Собака уже в возрасте Мафусаила и в размышлении о вечном.
И пошла моя бедолага со своей дряхлой усталой собачкой, сияя брюликами с орех величиной, а я остался, без клиента, собаки и самоуважения. А все потому что у тебя пиво неправильное…
Испанцы и соленая рыба
Испанцы солить рыбу не умеют. Это факт.
То есть, они пытаются, конечно. Столетиями…
Возьмем треску, например. Царская рыба. Пышная. Белая. Как ее испортить? Да никак же!
Ищешь соленую здесь. Янтарную. Полупрозрачную. И? Берешь кусок соли на прилавке, вертишь с разных сторон, а он мягкий и прогибается. Почему ?
А там внутри кусочек когда-то сырой рыбы лежит. Трески.
Зачем, спрашивается лежит? А чтобы не пропал. Наверняка.
До Колумба еще моряки придумали в море мясо брать в виде солонины. Холодильников нет. В тепле зачервивеет. И рыбу пойманную как хранить, если она толстая, мясистая? Солнца недостаточно. Соль. Вот спасение. Потом уже и холодильники придумали. А привычка осталась. Сухое соленое мясо – хамон и засыпанная до хруста солью рыба.
Надо сказать, что хамон у них лучше получается. Привыкнешь ˗ так и за деликатес прям. Испанские нотки. Испанский вкус!
А на чердаке в деревенском доме моего деда всю зиму
такие хамоны висели. Солониной звали. Только с хлебом не ели под вино да пиво. Бедность. Только для борщей и каш. Чтоб семью большую накормить. Но то такое… русское.
Свою же соленую-пересоленую треску испанцы вымачивают перед готовкой. Долго. Или вместо соли кусочки соленой рыбы в блюдах используют.
Я не смогла объяснить мужу вкус свежезасоленной трески с чесноком, строганинки на свежем хлебушке, а хорошая сырая рыба мне не попадалась. Особенно такая толстая, белая и мясистая, как в Мурманске, где я училась жизни и в педагогическом, отдавая дань советской системе образования и мастерски соля рыбу.
Потому мои эксперименты с солением здесь семги, форели и подкопчением скумбрии приравнивались им, моим мужем, к хождению по воде или исцелению возложением рук.
Брак стал прочен, как никогда. Теперь мы уже вдвоем недоумевали, почему испанцы не умеют солить рыбу.
Но апофеозом испанских мечтаний, эдакой Джомолунгмой, стала наша селедка. Из бочки. В одном русском магазине.
Ее вначале у меня просят. Ритуал. Жалобно повизгивая. Крутя беззащитным хвостом. Переминаясь на толстых лапах. Умильно заглядывая в глаза. Одновременно
