оказалась жестяная коробочка известнейших леденцов Fisherman’s Friend. Оригинальные экстра-сильные. «Друг рыбака». Покойник был рыбаком? Сомнительный вывод – все любят мятные леденцы. Пока не стану гадать о его личности.
Жестянка закрыта тщательнейшим образом. Прямо тщательнейшим. То есть не просто закрыта. Стык крышки с коробочкой покрыт тонким слоем сначала расплавленного, а затем застывшего вещества. Непохоже на воск. Может смола? Цвет коричнево-желтый. Все же пчелиный воск? Какая-то смесь? Где было взято вещество? И как он сумел его расплавить? Я пока не обнаружил в этом чертовом месте ни одной спички.
Убрал жестянку в карман. Продолжил осмотр. Больше не нашел ничего. Но понял, что одежда покойника не просто подвергалась починке, а скорее чинена-перечинена. На ней живого места нет. Заплаты наляпаны одна поверх другой. Все сделано аккуратно. Неспешно. Тщательно. Он заботился о своей одежде.
Я посмотрел на его руки. Да. Он заботился и о теле. Ногти аккуратно подстрижены. А борода – это еще не признак неряшливости. Как и длинные волосы на голове.
Поднявшись, я поспешил обратно. Дернул за рычаг. Шлепая по становящемуся все суше полу, вернулся к покойнику и люку. Дышать стало чуть тяжелее – теплота плюс обилие влажности вскоре устроят мне тут настоящие тропики. Надо убрать просыхающий телефон в пакет. И защитить от влаги остальные могущие пострадать вещи. Вернулся. Прикрыл пакетом пожитки.
Опять двинулся к люку. Я просто избегаю этой квадратной двери. Вот почему подсознательно выискиваю повод оттянуть миг, когда придется открыть железную дверь и увидеть, что скрыто за ней.
А раз так – пора принять волевое решение.
Забранное решеткой сливное отверстие с хлюпаньем втягивало воду. Нагнувшись, отбросил скопившиеся куски льда. Поднял с пола обрывок тонкой темной цепочки – вроде браслет. Возможно, из серебра. Цепочка порвана. Просматривается узор. Убрал в карман. И повернулся к люку. Взялся за скобу. И мягко потянул.
Люк поддался легко. И почти бесшумно, с едва различимым тяжелым рокотом, откатился в сторону.
Я глянул и остолбенел. Сдавленно кашлянул.
Внутри было светло – сверху лилось желто-красное свечение. Его вполне хватало для освещения небольшого закутка размером со стандартную ванную комнату. Комнатушка где-то два на три метра. Может чуть-чуть больше. Стены кирпичные. В потолке знакомая огненная щель тусклого светильника. Пол… вот пол необычен – мелкая железная решетка. В ячею с трудом пройдет мужской большой палец. В центре же квадрат решетки с куда более крупной ячеей – в такую и руку по плечо просунешь. С потолка свисает не слишком толстая металлическая цепь, достигающая решетки, разлегшись на ней парой петель, почти полностью прикрывших собой прикованный к цепи тесак. Огромный мясницкий тесак – широкое плоское лезвие, закругленный конец, тонкая рукоять приделанная к цепи. К цепи прикреплено обилие каких-то висюлек, сейчас просто висящих, но наверняка звенящих и мотающихся в то время, когда
