поможет телу, стремительно падающему с двадцать шестого этажа. И никаким спасателям не удастся помешать ему. Лестницы пожарных так высоко не поднимались. Карниз, который нависал над ним, исключал любую попытку спасения с крыши.
– Это бесполезно и лишено смысла, – бубнил ему человек, высунув голову из окна.
– Можете думать, что хотите, – ответил Адамс.
– Послушайте, я врач, – важно продолжал человек, – я мог бы вам помочь.
– В какой палате?
– Никаких палат, мистер Адамс. Я обещаю вам.
– Теперь слишком поздно.
– Вот когда вы прыгнете, будет действительно поздно, а пока еще есть время.
– Вы лучше пойдите и займитесь теми, кто в вас нуждается, доктор. А мне вы не нужны.
Доктор исчез. Адамс критически осмотрел толпу внизу. У него возникло странное и необъяснимое чувство, будто он больше не принадлежит им, словно близость смерти отделяла его от других людей. Он стал другим, не таким, как они; он стал далеким и одиноким, как звезда. И все эти люди внизу ждали – ждали падения этой звезды. И они увидят его, подумал он.
Из комнаты доносились голоса, которые о чем-то спорили, что-то затевали и планировали. Они пытались найти способ, который мог бы отвлечь его, Они, наверное, отчаянно звонили экспертам по вопросам самоубийств и психических отклонений.
Он обернулся и увидел в окне лицо, которое внимательно следило за ним. Это снова был священник с большими, встревоженными глазами.
– Может, все-таки договоримся? – жалобно спросил он.
– Нет, – ответил мужчина на карнизе.
– Скажите правду, вам не хочется вернуться?
– Вы зря тратите время, отче.
– Нет, я трачу свое время не зря.
– Уходите. Я не передумаю.
– Возможно, вам надо побыть одному, чтобы как следует обо всем подумать?
– Я уже подумал.
Лицо священника исчезло. Адамс снова остался один. Его взгляд вновь перешел на ревущую толпу. Высота уже не беспокоила его, как прежде, когда он только вышел на карниз. Он почти сроднился с небоскребами, возвышавшимися вокруг него.
Он знал, что люди в комнате придумывали различные методы спасения – канаты, лестницы, сети и подвесные платформы. Им приходится быть очень осторожными, и многие из них сильно сомневались, что он в своем уме.
Вскоре снова появился полицейский. Адамс знал, что он объявится. Он контактировал с ним больше, чем с другими, и полицейский решил предпринять еще одну попытку.
– Эй, Адамс, – небрежно сказал он, вновь устраиваясь на подоконнике, – а ты неплохо поработал на меня.
– Как это?
– Ну, обычно я торчу внизу и регулирую движение на улице. А теперь благодаря тебе я сижу здесь и ничего не делаю.
– Сачкуешь?
– Именно!
