начинал заметно сдавать, и неизвестно чем все могло бы кончиться, если бы Курту удалось завладеть оружием. Перепуганный до смерти доктор Когенман так и сидел на полу, вздыхая и охая, теребя разбитое пенсне, точно расстроившись именно из-за треснувшего стекла.
– Сеньоры, господа офицеры, что же вы… – шептал он, вздыхая и охая, не находя у последних никакого сочувствия. – Да-с, типичная белая горячка. Очень запущенный случай.
В этот миг Рудольф уловил умоляющий взгляд Сары, сомкнувшей свои ладони перед грудью, и отважно бросился наверх к дерущимся. Ни беспокойство за судьбу его родного брата, ни элементарный инстинкт безопасности побудил его к такому решительному действию, когда он в два-три прыжка оказался на лестнице. Им двигало, и он признавался себе потом в этом, только одно желание – угодить этой женщине. Он готов был разорвать всё и вся ради нее, и это его одновременно и удивляло, и настораживало. Когда третий оглушительный выстрел застал его где-то на середине лестницы и заставил инстинктивно пригнуться, он думал только о Саре, опасаясь шальной пули, направленной в зал. Именно тогда Сара вскрикнула и упала на паркет, и Рудольф на мгновение стал самым несчастным человеком на свете, испытав неописуемое горькое опустошение и боль. И только когда кто-то из залы прокричал «Воды! Это обморок!», он облегченно вздохнул и ринулся в самый разгар битвы и помог Джузеппо выкрутить из рук брата оружие.
Когда Сара очнулась у себя в комнате, то увидела, как доктор Когенман держит ее руку и пытается нащупать пульс. Со своим треснутым пенсне и примятым от недавнего падения с лестницы видом он выглядел комично. Окна были открыты настежь, и со двора слышалась бранная, на повышенных тонах речь офицеров и ответное ворчание мужа, который ни черта не смыслил в немецком и всеми возможными способами пытался втолковать, чтобы они как можно скорее проваливали отсюда. Но гости упрямились. Потом его терпение, очевидно, закончилось, и он завопил, гневно топая ногами.
– Tutti quanti. Forza, via di qua! (Все убирайтесь прочь, пошли вон!)
Этот истерический сорвавшийся тон, возможно, мог оскорбить любого, для кого он предназначался, и была большая вероятность никому ненужной толкучки, но подбежавшие на помощь многочисленные слуги морально поддержали своего хозяина и буквально заслонили его своими телами. Особенно в этом патриотичном порыве проявила себя толстушка Тереза.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
