узнаешь много нового для себя, – хмыкнул Молох. – Тебя кинули, а ты этого и не понял.
– Н-но… ещё вчера… Ещё вчера я встречал Венцеслава с работы и всё было нормально, – убито произнёс Моргенштерн. – Ты лжёшь!
Молох закатил глаза и вытащил свой смартфон. Быстренько нашёл Инстаграм Джонни и продемонстрировал его Люциану, с неохотой взявшему телефон в руки. Он пролистал ленту и, прикрыв рот ладонью, отдал смартфон обратно. Рухнул на диван.
– Невозможно…
– Если тебя это утешит, я знаю, кто может удалить татуировку почти безболезненно, – невзначай произнёс Молох.
– Когда мы уже перейдём к части, где ты меня насилуешь? – убито спросил Люциан. – Это хотя бы не так болезненно…
– Я бы мог это сделать, тебе осталось только попросить, – оскалился Молох.
Люциан посмотрел на него как на дурака.
– Я ещё не настолько тронулся, чтобы просить тебя об этом. Не дождешься, – генерал тяжело вздохнул. – Чаю, господин главнокомандующий?
– Тебя всё-таки учили гостеприимности, – ядовито заметил Молох. – Давай.
Люциан кивнул сам себе и ушёл на кухню. Ну, как сказать, «ушёл». Скорее, просто прошёл закуток в углу комнаты, где была оборудована небольшая кухонька. Он поставил чайник и присел на спинку дивана, повернувшись к Молоху.
– Сначала ты меня насилуешь, теперь вламываешься ко мне домой… Чего тебе от меня нужно? – спросил генерал, стоя в белой майке и спортивных штанах с тремя полосками.
– Мне нужен ты, – Молох резко поднялся со стула, подошёл и навис над Люцианом. – Весь ты без остатка. Я докажу, что я лучше Венцеслава, и ты будешь моим.
– Но для этого нужна хоть капля влюблённости, разве нет? Я помню, ты изнасиловал меня в Академии, после чего исчез. Я был в тебя влюблён, но ты пропал, и я решил, что такой поворот событий не для меня. Потом встретил Венцеслава. Он замечательный. Если, конечно, не изменяет мне прямо сейчас, – тяжело вздохнул Моргенштерн.
– Замечательный? – с презрением бросил главком. – Он до тебя не дотрагивался уже долгое время. Как думаешь, почему?
– Ты уже говорил, что ему не хватает на меня сил, – недовольно проворчал Люциан.
– И чувств, – надавил Молох. – В моём случае ты можешь получить всё и сразу, – и придвинулся ближе.
Люциан уперся ладонями в его грудь и отвернулся.
– Это страсть, – объяснил он. – Это скоро пройдёт. Я не собираюсь становиться частью твоего гарема. Извини.
– Причём тут гарем, если речь идёт об одном тебе? – вспылил Молох. – Гарем – это одно, ты – это совсем другое. Тебе ведь было приятно в тот раз? Я помню, у тебя была эрекция.
Люциан слегка покраснел и возмущённо посмотрел на главнокомандующего.
Чайник вскипел и засвистел. Моргенштерн воспользовался моментом, чтобы уйти от ответа.
– Тебе добавить чего-нибудь в
