style="font-size:15px;"> Гора за ее спиной загудела и выбросила в воздух очередную порцию пепла. Ущелье вздрогнуло, и впереди послышался звук осыпающихся камней.
– Ты как? – тут же спросил Тим.
– Иду. Камнепад далеко.
Ни она, ни Тим не стали говорить, что камни могли перекрыть путь.
Вскоре в ущелье появятся первые хлопья пепла, и ей придется надеть респиратор. Рина надеялась, что к тому моменту успеет одолеть большую часть пути.
Именно пробуждение вулкана послужило спусковым крючком. Два месяца в Чаше пытались делать вид, что ничего не происходит, но когда температура у подножия горы перестала опускаться ниже сорока градусов по Цельсию даже ночью, стало ясно, что медлить нельзя.
Оглянувшись назад, Рина поняла, что пролома, через который она вошла в лабиринт, уже не видно, хотя дорога пока никуда не сворачивала. Остановившись, она сверилась с картой. Скоро будет поворот налево.
Тим в наушнике молчал, но она слышала его надсадное дыхание. В Чаше в последние дни дышалось все труднее. Особенно Тиму с его астмой. Рина не стала его дергать. Шла молча и слушала его дыхание. Несмотря на всю чудовищность ситуации, оно ее успокаивало.
Поворот налево возник неожиданно. Рина сверилась с картой и с сомнением посмотрела на узкую щель среди груды камней. Дорога, по которой она шла, широкой лентой уходила вдаль, но карта указывала на поворот.
– Тим, ты уверен, что нужно сворачивать?
– Уверен, – просипел Тим и закашлялся.
– Тебе… плохо? – сглотнув, спросила Рина, и ее голос эхом отразился от камней.
– Мне хорошо. А когда ты дойдешь до первой отметки, будет еще лучше.
Рина не стала медлить и пролезла в щель, едва не лишившись рюкзака и ободрав локоть. Здесь дорога была намного хуже, а кости под ногами лежали почти сплошным ковром. Рина поморщилась и пошла вперед, слушая противный хруст.
– Никто из тех, кто пошел по прямой, не вернулся. Думаю, это путь к тварям. Они крупные и любят открытое пространство.
– Тогда кто сожрал тех, чьи кости хрустят под моими ногами? – с омерзением спросила Рина.
– Твари поменьше.
Рина простонала.
– Рина, – в голосе Тима послышалось напряжение, – не забудь убедиться, что вокруг чисто, прежде чем уйти с отметки завтра утром.
– Не забуду, – пробурчала Рина, не добавив, что она не очень-то верит в завтрашнее утро.
В наушнике вдруг зашуршало, и наступила тишина.
– Тим! Тим!
Ответа не последовало. Час двадцать восемь. Именно на столько хватило их с Тимом связи. И хотя умом Рина понимала, что его голос в наушнике никак не мог защитить ее от тварей, потеряв с ним связь, почувствовала себя испуганным ребенком. Двадцать лет она провела в замкнутом пространстве Чаши, где ей ничто не угрожало. Теперь же оказалась один на один с лабиринтом, из которого никто не возвращался.
Рина
