вдали очертания города.
– Мне, знаете, что кажется, – Юра воткнул в сугроб последний генератор и принялся стряхивать снег со скафандра, – засиделись мы в корабле. Теперь у всех у нас агорафобия. Вот что. Поле нам это не поможет. Нам теперь только стенки нужны. Причем мягкие. Вон и Валька как к катеру жмется. Тебе ж прыгать от счастья надобно. Планетолог ты или кто? На планете настоящей стоишь. Ты первый ступивший на нее планетолог! Ты уж должен тут гектар ее на радостях расковырять. А он вот жмется!
Но, не смотря на шутливый, казалось бы, смысл, и в тоне толстокожего механика чувствовалась нервозность.
– Я астроном, – тихо поправил его Барский.
– Да какая разница! Ну чего там у тебя Фильк? Долго еще?
– Отойди от генератора, долбанет ведь без маркера, – крикнул тот.
Говоров охотно повиновался и направился к контейнеру с палаткой. Активировал затвор, раздалось шипение, и палатка начала вырастать, принимая форму полусферы. Валентин сделал пару шагов в сторону соседнего контейнера, но оглянулся по сторонам и попятился назад к катеру.
– Все, включаю. Макс, отойди тоже от края, – предупредил пилот.
Лагерь накрыло слабое сияние. Защитное поле сферой окружало место стоянки и было бы невидимым, но легкая изморозь, парившая в воздухе, заставляла его реагировать на соприкосновение с кристаллами льда. Тысячи маленьких искр слились в голубоватый купол. Сразу стало спокойнее.
– Саша, дежуришь первым. Сменю через полтора часа, – Рейб ухватился за край палатки, помогая выровнять ее. – Филь, займись антигравами. Юра, помоги Валентину с аппаратурой.
– Ну чего, ученый, будешь свои микроскопы распаковывать, или примерз уже там к борту? – бодро осведомился механик.
– Телескопы… – начал было тот – Да… Да, конечно. Простите, что-то я немного…
– Да ладно. Что-то мы все немного. – Юрка подбоченился и оглядел всех. – А мужики? С чего это вдруг? Да и чего взять с нас ботанов, да, вождь? – хлопнул он по плечу штурмана. – Вам-то индейцам что? Главное лицо сохранить. На испуги уже энергии не хватает. А у нас души чувствительные. Нам вот снег…
– Я кореец, – привычно напомнил Ким. – Да и то наполовину.
– А похож на цельного индейца, – так же привычно возразил Юрка.
По общей связи донесся голос капитана:
– Рейб, почему не докладываешь?
– Высадка прошла гладко, поле активировали, разворачиваем лагерь. Без происшествий, – отрапортовал старпом.
– Только чуть не обделались с перепугу, – добавил механик.
– С какого перепугу? – Встревожился капитан.
– Да так… С нервами что-то, Василий Павлович, шучу. Извините. Что-то меня на разговоры тянет.
– Да ничего, говорится – разговаривай. Нам спокойнее.
– Ну, тогда поговорю. Вы там у Машки спросите: правда, что мы русские к снегу привычные должны быть? Говорят, мы в сугробах жили, ели, спали и жизни радовались.
