ни про дочь Константина Кантемира!
– А ты вспомни! Мне надобно, чтобы ты вспомнила!
– Как могу я вспомнить то, чего не знаю?
– Помнишь о Воде жизни?
– Вода жизни?
– По латыни она зовется «Аква витае».
– В переводе с латинского «аква» это «вода». «Аква витае» или «вода жизни». Но что это такое? Я не знаю.
– Знаешь.
– Не знаю!
– Кому и знать, как не тебе, красавица.
Дальше Елизавета Романовна ничего не слышала. Она снова заснула и проснулась в холодном поту, спустя несколько часов. В спальне никого не было!
Москва.
В доме Кантемира. Волков и де Генин.
По дороге Степан Андреевич приказал заехать в дом доктора де Генина. Тело умершей так внезапно стряпухи стоило осмотреть. И кто сие сделает лучше Карла Карловича?
Доктор, уговаривать себя не заставил, сразу собрался и поехал с чиновником. Де Генин уже в карете сам повязал свой галстук и застегнул камзол черного бархата с серебром.
– Велел бы слугам помочь, Карл Карлович.
– Спехом все делал. Слуги больно нерасторопны, Степан Андреевич.
– Я и сам всегда без посторонней помощи одеваюсь. Не как наши баре знатные, что и пуговицы не застегнут.
– Сие пустое. Скажи мне, что думаешь про дело, Степан Андреевич?
– А чего думать, Карл Карлович? Тело посмотрим и думать станем. Пока ничего сказать не могу. Но вчера эта стряпуха вполне здорова была. И помирать точно не собиралась.
– Это и странно, сударь, – сказал доктор. – Но и без тела понятно, что дело громкое будет.
– А вот сего нам и не надобно, Карл Карлович. Шум нам не нужен.
– Степан Андреевич, такое дело без шума не пройдет. Знаешь, что болтать станут? Уже три покойника.
– С чего это три? – спросил Степан доктора.
– Тишка первый. Второй барский лакей именем Семен. И ныне Дарья. Три получается.
Волкова удивила такая осведомленность доктора. Он ему про Семена ничего не рассказывал. Хотя слухи могли дойти и без его рассказа.
– Лакей Семен был глубокий старик, Карл Карлович. И в его смерти ничего странного нет. Не стал бы я это связывать.
– А я слыхал, что он молодой.
– Слыхал откуда?
– Дак моя Парашка сию новость с базара приволокла. И слугам сразу разболтала.
Степану это не понравилось еще больше. Похоже, кто-то способствовал распространению слухов о делах в доме Кантемира. По слухам Тишка приходил и скоро жди тех двоих. И они «придут» и обыватели станут чесать языки и «множиться» станут мертвяки, из могил поднятые.
– Коли народишко станет болтать, то скажут, что некто пробудил нечисть. Теперь токмо молитвой уже не отделаешься, Степан Андреевич. Тебе ведь твоя страна более знакома чем мне.
– Так и до бунта недалеко, доктор. Толпа легко может и самосуд учинить. Наши холопы они до поры тихие. Но коли втемяшат
