все погода, – бросила я взгляд в окно. Там действительно темнело. – Я могу спросить, что случилось? – уточнила уже почти спокойно.
– Погиб князь Изверев, – вместо Георгия ответил Илинский. – Его отряд попал в засаду, когда…
Дальше я уже ничего не слышала. Дурнота накатила волной, сбивая меня с ног и утаскивая за собой.
Но даже в ней я продолжала слышать доносившийся издалека крик.
Мое имя, произнесенное его голосом.
***
Мне казалось, что я падала, падала, падала, но когда открыла глаза, отказывая себе в слабости, все еще стояла на ногах, пусть и судорожно ухватившись за подскочившего мужа.
– Мне не стоило этого говорить, – качнул головой Илинский. Он тоже стоял рядом, и смотрел с искренним сожалением.
– Не извиняйтесь, Владимир, – слабо улыбнулась я, собираясь с силами. Он – погиб и это было невыносимо горько, но наказывать Георгия за смерть мужчины, которого я все еще любила, было подло. – Вы ведь отобедаете без меня? – Я сумела даже выпрямиться и довольно спокойно посмотреть на мужа.
– Меня вызывают в Штаб, – повинился он, поднеся мою ладонь к губам. – Да и Владимир…
– Думаю, лишним я там тоже не буду, – воспользовался паузой Илинский. – Мне очень жаль, что я стал невольной причиной вашего волнения!
– Владимир… – укоризненно протянула я. Продолжать не стала, посмотрела на мужа: – По возможности не задерживайся. Я буду тебя ждать.
Прощание с Илинским вышло несколько скомканным, так что я была даже рада, когда, еще раз извинившись, он покинул наш дом. Жаль только, что вместе с Георгием.
Обедать одна я не стала, согласившись лишь на кружку молока и свежие булочки. Бродила по комнатам, подходила к окнам, глядя, как затягивает небо черным, слушала, как где-то очень далеко громыхает, угрожая бурной, неистовой летней грозой.
Несколько раз заглядывала через открытую дверь в детскую. Алена спала, словно все, что не давало ей покоя, ушло, стертое первыми каплями дождя.
Они застали меня в будуаре. Хлопнуло незакрытое окно, рванув полупрозрачную штору. Обдало свежестью, тут же вновь погрузив в духоту, которой за последние дни пропиталось все вокруг.
Потемнело стремительно. Сверкнуло, разорвав тьму расползающимися трещинками, громыхнуло совсем близко, заставив вздрогнуть.
Слез не было, да и боли тоже.
Как оказалось, жизнь умела преподносить сюрпризы. Любовь никуда не ушла, продолжая оставаться со мной воспоминаниями о тех нечастных встречах, которые мы с Эндрю могли себе позволить, и горечь потери никуда не делась, но…
Два месяца с тех пор, как я услышала в ночи тот крик, смирили меня с потерей.
Не словами смирили – тем, что жило в разбитом сердце.
К ужину Георгий тоже не вернулся.
Побыв немного с дочерью и убедившись, что разбушевавшаяся гроза ее нисколько не тревожит, направилась к себе.
Шторы
