произошли на тринадцать лет раньше, т. е. в 1812 году, но я оставил прежний год, так как у широкой публики двенадцатый год ассоциируется с другими событиями. Не буду говорить, произошли эти другие события на самом деле или были мистифицированы? Отошлю к моему роману второму «Симеон Сенатский и его История Александрова царствования». Те же герои, но в еще более невообразимых обстоятельствах!
И вот я наконец приступаю к описанию этих невообразимых обстоятельств, которые произошли, предположительно, в 1815 году, через три года после гвардейского бунта на Сенатской площади в Санкт-Петербурге.
Но прежде еще один эпиграф, наверное, наиглавнейший!
…Что же касается Ваших снов, что приснились Вам во дворце князя Ростова, то это, как говорится, бес Вас путал. Не так все было на самом деле. И с князем Ростовым разговор совсем о другом у нас был. Я ему будущее его приоткрыл: что произойдет с ним и с соловецкими монахами в 1815 году. Так что изымите эти сны из своего романа второго «Симеон Сенатский и его История Александрова царствования».
Письмо это я получил в самый разгар своих снов и написания этого романа, и мне было весьма непросто выполнить волю нашего Великого Пророка: изъять чуть не треть снов. И все же, поразмыслив, изъял. Может быть, со временем их опубликую в Интернете. Но некоторые сны сможете в этом романе прочесть. Я только пометочку буду делать: «сны от Беса».
А насчет этого эпиграфа, мне кажется, я погорячился: не последний он и не наиглавнейший. Вот этот эпиграф, пожалуй, посильнее будет!
Природа пророчеств весьма темна и туманна; и кто ее пытается объяснить научно – шарлатан или неуч! И не приведи господи знать будущее. Ведь не в силах наших там что-то изменить, поправить.
И кто наградил меня сим даром? Не турецкое же ядро?!
Думаю, что дорогие мои читатели согласятся с этим утверждением нашего Великого Пророка. Замечу только, что в клеенчатой тетрадке за нумером три я нашел его научный трактат «Пророчества – артиллерия Времени». Что в сем трактате он написал, затрудняюсь ответить. Сплошная кабалистика формул, расчетов и прочих научных штучек. Одним словом, артиллерийская математика.
В ней мой «великий» физик Васька попытался разобраться, но не смог. «Да, – сказал он мне, – подшутил над всеми нами твой Петрович! Поди, ему этот трактат кто-то из математиков следующего тысячелетия накропал. – И добавил восхищенно: – Далеко ушли, черти! Рад за них».
Тетради эти до сих пор не опубликованы, но переговоры с издательствами я уже веду. Есть, правда, закавыка. Объявились «родственники» отставного капитана, о чем я заранее был предупрежден Порфирием Петровичем. Вот с ними сейчас разбираюсь. Когда мы придем к взаимному согласию,
Полностью это письмо опубликовано в послесловии к моему роману первому «Фельдъегеря генералиссимуса».
