понимал, что должен быть какой-то выход. Немного повертевшись, я нащупал среди надвигающихся стен лазейку. Моя капсула сжималась всё интенсивнее, и я решился покинуть своё убежище.
Неторопливо и основательно я изучал обнаруженный путь для побега, когда внезапно стены вздрогнули значительно сильнее и лаз распахнулся, выбрасывая содержимое. Всё, что окружало меня, всё, чем я дышал, устремилось прочь, увлекая меня за собой. Стены капсулы тут же сомкнулись, сжав мое тело. Я лежал головой к выходу, уперевшись в гладкие упругие края. Боль и страх охватили меня: мне нужно выбраться во что бы то ни стало! Я хочу жить!
Новая волна придавила мое тело, и я, собравшись с силами, бросил своё тело вперёд. Удивительно, но ворота поддались, пропуская меня. Я чувствовал, что сжимающаяся за мной капсула даже помогает мне. Я приободрился и поспешно стал продвигаться через узкий лаз. Голова, плечи – только вперёд.
Внезапно я почувствовал, как мою шею что-то сдавило, я не мог дышать, паника охватила меня. Дёрнувшись вперёд, я понял, что застрял. Жгут, обвивший мою шею, душил меня, а я не мог пошевелить застрявшими руками. Боль усиливалась, меня охватил ужас, но я не мог даже закричать. Сама капсула, помогавшая мне покинуть убежище, тоже замерла, словно в нерешительности, зажав мои ноги. Мое тело сдавило со всех сторон, горло обжигал обвившийся жгут, в глазах начало темнеть, сердце бешено колотилось, сбиваясь с ритма. Я готов был потерять сознание.
Внезапно стены капсулы опять пришли в движение. Собрав последние силы, я толкнулся ногами, жгут на шее затянулся сильнее, но на краю сознания, сквозь боль и страх, я почувствовал, как меня схватили за плечи и потянули вперёд. Резко развернув мое обмякшее тело, мою шею освободили от жгута. Боль отступила и, вздохнув, я услышал: «У вас мальчик, 3600».
Найдите доктора Миллера
Джессика Рэббит
@rabbit_with_a_pen
Умбо, мой умственно отсталый брат-близнец, радуется и лупит по столу ладонью, видя моё приближение. Я ставлю поднос на клеенчатую скатерть, повязываю ему на шею чистый слюнявчик и подкатываю кресло ближе к столу, чтоб как можно меньше еды попало на колени и пол.
Поганая жизнь у моего брата: умственная отсталость и ДЦП. Он не ходит, почти не говорит, но ложку направляет в рот практически без промахов. Сегодня я свободен, поэтому на обед домашняя лазанья. Не такая, как готовила в детстве Ба, но для нас с Умберто в самый раз.
Раньше я думал, что одна из болезней брата предназначалась мне, но потом понял, что тогда бы мы оба медленно умирали в каком-нибудь государственном доме инвалидов, рассматривая стену и пуская слюну.
Меня, кстати, зовут Джон. Умберто называла мать, а мне досталось от щедрот небогатой фантазии отца. Ба тогда покрутила пальцем у виска, но на том и дело кончилось – все принялись сражаться за здоровье Умбо. Отец недолго пробыл на этой дистанции для борцов в супертяжелом весе, и в гонке остались только мама и Ба.
Я
