разумных.
– Так ведь почтальон – мой родной дед. Что я своего деда Посейдона не знаю? – Юнг произвел на лице умопомрачительное мимикрическое выражение, которое вновь привело Барби к мысли о его помешательстве.
Барби резко обвела несколько кружков на изрисованном листе и демонстративно отбросила ручку. Интервью не ладилось, и журналистке хотелось, чтобы Юнга укусила пчела и он, наконец, перестал бы врать.
Глазами она поискала стакан воды, который всегда имелся в студии или в ином подготовленном для интервью помещении. Воды в номере не было.
Барби показалось, что на лице Юнга промелькнула серия издевательских усмешек.
«С какой целью он изображает из себя идиота? Что это ему дает? Какие дивиденды он может извлечь из неудавшегося интервью?» – Барби задавала себе вопросы и не находила ответы.
– Юнг, – Барби в очередной раз предприняла попытку добиться от него откровенности, – фантазии, какими бы красивыми они ни были, нельзя использовать для серьезного интервью. Мне нужна правда о вас, о ваших близких, о ваших связях, о вашем внутреннем мире, наконец. Я хочу знать, почему вы стали меценатом, как вы пришли к этому состоянию души? Мне и нашим читателям интересно, каким образом у человека вырабатывается способность к жертвенности? Какие чувства вы испытываете к пострадавшим?
Меценат поджал губы, как будто он был очень недоволен посыпавшимися на него вопросами.
– Я вообще не испытываю к пострадавшим никаких чувств. Мое меценатство другого рода, другого качества. Я равнодушен к людям и помогаю им по другим мотивам.
– Тогда зачем, по каким мотивам вы помогаете им? Что лично вам дает такая помощь? В чем причина вашего меценатства? – в голосе Барби прослеживалась совершенно несвойственное ей раздражение.
Юнг демонстративно отвернулся, будто он больше вообще не собирался разговаривать.
Это выглядело как неслыханный акт неуважения.
– Нашим читателям было бы небезынтересно узнать: кто вы, Юнг? Откуда приехали?
Лицевые нервы мецената непроизвольно задвигались. Дрожащей рукой он вытер выступивший на лбу пот.
«Какой странный, какой необычный тип, – подумала Барби, – он же на денежного воротилу совсем не похож».
В этот самый момент Барби полностью согласилась с Команом и прочно утвердилась во мнении, что этот Юнг выдает себя не за того, кем на самом деле является.
– Господин Ч., – Барби попробовала изменить тональность разговора, перейдя на строгий официальный тон, – вы же дали согласие на интервью. Я прибыла сюда издалека, преодолела большое расстояние ради интервью с вами. Поэтому будьте добры ответить на мои вопросы.
Юнг угрюмо молчал.
Барби шмыгнула маленьким, острым, как у лисы, носом.
– Ну, хорошо… Где вы учились, вы можете сказать или это тоже ваша тайна?
– Я
