style="font-size:15px;"> Но камелия вела себя как ни в чём не бывало и не спешила сдавать коды своей энигмы. Несколько её бутонов уже лопнули и приоткрыли розовую мякоть. По одному из черешков полз одинокий муравей, и, глядя на его потуги, я почему-то подумал о своём писателе.
Дом не был приспособлен к зиме, если не считать железной печки популярного хорватского производства на первом этаже. Я принялся заготавливать дрова. Ходил вдоль берега и высматривал топляк, сносил добычу к себе и там расчленял электрической пилой. Как-то попалась даже задняя доска от старой шлюпки, с которой ещё не успела сойти краска, а один раз, возвращаясь из супермаркета «Voli», прихватил с обочины прекрасный обломок соснового ствола, исходивший смолой.
В конце концов Миша – прораб с одной из русских строек, привёз мне несколько мешков обрези, так что я был всерьёз готов заняться писателем.
То, что здесь в это время происходит с природой, зимой по нашим меркам назвать сложно. Температура редко падает ниже нуля, а множество вечнозелёных растений создают впечатление просто пасмурной весенней погоды, и всё же увядание чувствуется: как могильные венки вянут серые дни, с инжирных деревьев падают похожие на кленовые мокрые жёлтые листья, дождевыми потоками льётся грусть, и только редкие фонари обозначают границу воды и суши.
И лишь камелии, как суда, идущие против течения, начинают свою пёструю жизнь.
Моя раскрылась сразу пятью цветками. Любуясь ею, я подумал, что не спросил у официанта, как было имя той девочки, но скоро решил, что так оно даже лучше.
Некоторые живут кошками, иные заводят собак, у меня вот была камелия. Отлучаясь, я жалел, что нельзя было брать камелию с собой, но в целом оставался спокоен: случаев, когда воруют при живущих хозяевах, как будто ещё не бывало.
Как-то ночью я ощутил, что не один в комнате. Несколько мгновений я прислушивался к малейшему звуку, потом потянулся к выключателю, но прежде, чем я до него дотронулся, свет зажёгся самостоятельно. Никого, конечно, не было, и не сразу я заметил, что на плетёном столике в баночке из-под айвара стоит цветок камелии. Овощную икру здесь готовят на любой вкус, и расфасовывают тоже разнообразно. Эта баночка была пузатая, похожая на вазочку. Я даже вспомнил, как на днях вымыл её и оставил около раковины отверстием вниз.
Ночь была по-летнему густа, а уличное освещение давно уже не работало. Я взял фонарь, пошёл к камелии и пересчитал цветки. Одного не хватало. Несомненно, в баночке из-под айвара красовался цветок с моей камелии.
Я ломал голову, как объяснить это происшествие, и пришёл к выводу, что сам сорвал цветок и поставил его у себя в изголовье. А что оставалось думать? Ещё через пару дней опять случилось нечто труднообъяснимое. Уже заполночь кто-то, стоя на дороге, выкликал женское имя. «Весна! Весна!» – доносилось снизу, и я только гадал, кого это зовут. Никакой Весны в нашем закутке отродясь не было. Удивительно было и то, что соседская овчарка Блонди, имеющая обыкновение
