кстати сказать.
– Но продолжительной дискуссии такая мелочь, на твой взгляд, всё-таки заслуживает.
– Ты сама первая начала.
– Нет, ты.
– Да ради бога, пусть я. Жизнь вообще состоит из сплошных пустяков, если её разложить на атомарные единицы. И только взаимосвязи между пустяками делают всё это в целом интересным.
– И поэтому нам приходится дискутировать про «дворники»?
– А ты находишь это глупым?
– Вообще-то да. Признаться честно. И ребяческим.
И о таких вещах Тина и Макс спорили постоянно. Они спорили о макаронах из цельного зерна и о камерах видеонаблюдения, о посудомоечных машинах и правильном применении родительного падежа в швейцарском диалекте; но в важных жизненных делах – в вещах, от которых по-настоящему всё зависело – они всегда были заодно.
Начало этому было положено в один жаркий летний день двадцать шесть лет тому назад, когда их пути пересеклись в кафе-мороженом в центре Базеля. Он уступил ей дорогу, после чего она со своим малиново-фисташковым мороженым ждала снаружи, когда он выйдет со своим орехово-ванильным, и они отправились гулять вдоль Рейна так, будто давно условились об этой встрече; будто уже были влюблённой парой, да они и были ею с первой же секунды, как только их взгляды в этом кафе-мороженом встретились. На той прогулке они заспорили в первый раз – о сандалиях фирмы «Биркеншток», о феминитивах в языке и об этической ответственности за развлекательные поездки в страны с военной диктатурой, – а на прощанье договорились вместе пообедать на следующий день. Потом они въехали в общую квартиру и без особого планирования, через неравные промежутки времени в согласии народили нескольких детей, и вот теперь, сдав своего младшего в профессиональное училище отельеров в Бернском нагорье, проведя вторую половину дня в прогулке вокруг озера Шварцзее, а вечером в деревенской пивной съев грудинку с капустой, стручковой фасолью и картофелем, они, посовещавшись на гостевой парковке, решили ехать домой, в свою долину не по унылой скоростной трассе через Тун и Берн, а ради разнообразия пуститься в Грюйэр более коротким путём через Яунский перевал; и это при том, что прогноз погоды предвещал сильный снегопад, а дорога на перевал на ночь обычно бывает перекрыта.
Луга в Зимментале были, как уже упоминалось, всё ещё по-летнему зелены, а чёрная трасса уходила в долину стрелой, никуда не сворачивая. Но когда в Больтигене они свернули на дорогу к перевалу, которая широкими петлями поднималась на тысячу метров вверх, начал падать снег. После первого витка серпантина луга уже побелели, а под шинами зачавкала слякоть, а потом и асфальт скрылся под слоем снега, который от минуты к минуте становился всё толще.
– Не надо нам было объезжать барьер, – сказал Макс. – Такую глупость обычно делают только туристы.
Тина кивнула:
– И даже из туристов только самые самонадеянные болваны.
– А мы всё едем и едем. Как последние идиоты. Прямиком в погибель.
– С другой стороны, нельзя же придерживаться
