ритм какого-то марша.
– А ведь наверняка генерал-лейтенант немцам информацию передал. Но – недоказуемо.
– Даже при наличии доказательств его арест принесет слишком много вреда, – начальник управления кадровых перемещений закуривает, выпускает дым из ноздрей и какое-то время следит за тем, как уменьшается огонек на конце сигареты.
– Поясни, пожалуйста.
Советник желает знать, какой вред может принести арест предателя – в его прежней работе с подобным сталкиваться не приходилось. Напротив, чтобы гарантированно уничтожить матерого врага, случалось пустить в расход десяток подозреваемых.
Придется объяснять.
– Сегодня с итальянцами сражается вся страна. Впервые за два десятка лет мы не делимся на либералов, метаксистов и коммунистов.
Подумав, хозяин кабинета поправился:
– Неверно. Делимся, конечно, но сейчас это не имеет значения. Генерал-метаксист исполняет приказы премьера-коммуниста, не задумываясь о его партийной принадлежности, главное – отстоять свободу, между собой мы сцепимся потом. Если начнем аресты офицеров и генералов, не придерживающихся коммунистических взглядов, остальные задумаются – кто следующий? Даже если мы поймаем Чолакоглу с поличным в момент передачи планов и карт, каждому не докажешь. Мы не можем себе это позволить. То, что я не коммунист, ничего не меняет. Важно не то, что есть – то, как воспримут.
Советник машет ладонью, разгоняя табачный дым – он мешает смотреть на собеседника:
– Надеюсь, вы не собираетесь позволить генералу продолжать передачу информации противнику? – он по-прежнему спокоен.
– Мы не можем арестовать генерала и не можем допустить его работы на врага. На войне гибнут и генералы. Смерть на поле боя, в отличие от ареста, только укрепит единство народа.
– Будете делать предателя героем?
– Мертвому генералу будет все равно, а герои Греции нужнее предателей.
Советник вглядывается в сидящего напротив специалиста, будто увидел его впервые, потом кивает и откидывается на спинку стула.
– Мне кажется, я могу у вас кое-чему научиться, товарищ начальник управления.
Он по-прежнему серьезен, но в уголках глаз прячется улыбка.
– Взаимно, коллега. Смерть генерала на боевом посту НАМ еще предстоит грамотно организовать.
Огонь лижет закопченный свод очага, наполняя небольшое помещение теплом и дымом. Седые космы поднимаются к стропилам, к крыше из сланцевых плиток, слоями висят над головами сидящих в охотничьей хижине мужчин. На неком подобии стола разложена немудрящая, но здоровая и сытная пища – сыр, копченая козлятина, соленые оливки. Один из мужчин отогревает у огня несколько задубевших на морозе лепешек. Капитан Карагиозис, ласково похлопав по налитому боку, выкладывает
