пальцы давно забытым жестом касаются лба, живота, ищут замершее в испуге сердце, касаются правого плеча, на котором нет винтовочного ремня – разве может спасти от надвигающегося ужаса жалкое творение австрийца Манлихера? Что толку тыкать штыком в танковую броню?
Сосед заливается диким хохотом, срывает с головы каску, швыряет ее в танк и выпрыгивает из окопа – бежать. Коротко татакает пулемет, обрывает смех, пугающий больше врага.
Услышала искреннюю молитву Божья Матерь, танки, не сбавляя хода, пересекают линию окопов и исчезают за пеленой снега, что посыпался вдруг из низких облаков.
После пережитого поднявшаяся над брустверами греческая пехота – ангелы на белых крыльях надежды. Разве можно стрелять в ангелов? Их приветствуют, высоко поднимая руки над головой. Ангелы непривередливы, они не обидятся на отсутствие пальмовых ветвей.
Сопротивления почти нет – взятые в два огня, подавленные артобстрелом итальянцы не стреляют. Котовский на ходу перестраивает роту в колонну и на максимальной скорости движется к реке – туда уже спускаются с гор бойцы Карагиозиса.
Хлипкий мост делали не для танков – ерунда, идем вброд, вода не достает даже до поддерживающих катков. Течение сильное, поток просто кипит вокруг машин, пытается унести с собой – напрасно, сдвинуть такую массу ему не по силам.
Эвзоны толпой перебегают мост, карабкаются на танки – сколько может поместиться, пять – шесть человек на каждый. Облепленные людьми машины трогаются и идут дальше по дороге – быстрей, пока враг не успел отреагировать на прорыв своей обороны. Те, кому не хватило места на броне, бегут следом, стараясь не сильно отставать. Просто кони какие-то.
Горная батарея проснулась и открыла огонь по заранее пристрелянным целям – поздно, наступающие уже проскочили этот рубеж. Связи с пехотой у артиллеристов нет – греческая разведка перед атакой ликвидировала все переброшенные через реку провода.
Снег валит все сильнее, закрывает обзор, залепляет стекла приборов, мехводам приходится приоткрыть люки. За очередным поворотом ущелья дорога вырывается в долину, на склонах угадываются дома небольшого селения – в здешних местах больших не бывает. Танки притормаживают, дают десантникам возможность спрыгнуть. Врага удалось застать врасплох. Вспыхивают там и тут короткие перестрелки, точку в которых часто ставит выстрел танковой пушки. Еще выстрелы, взрыв, несколько пулеметных очередей – и тишина. Танки блокируют выходы из долины, эвзоны начинают осмотр домов и сараев – вдруг кого-то не нашли сразу. Пропустить легко – стихия разгулялась не на шутку, ветер усилился, бросает в лица бойцов мокрый снег. Через час в броню командирского танка постучал посланный Карагиозисом боец. Пробираясь следом за ним к нужному дому, Алексей гадает – сумеет ли найти дорогу обратно.
– Твою ж мать, пурга какая-то, – бормочет он себе под нос, стараясь не отстать
