капала ему на колени. Папа крутнул головой и, давясь от смеха, сказал:
– Перед праздником всем в тресте премии выдавали. Кому деньгами, кому фотоаппарат, кому ружье. А ему – куклу-неваляшку! Умора, честное слово!
Мама вздохнула и поставила перед ним стакан с компотом.
– Кстати, – сказал папа, и глаза его азартно заблестели, – компот он тоже не любил. Одни ягодки вылавливал. Теперь кается, да поздно. Недавно его кондуктор в троллейбусе так за уши оттрепал – любо-дорого! У кого, говорит, ты, паршивец, проездной билет слямзил? Да еще фотокарточку свою прилепил! Хе-хе-хе! Да! Но вот что хорошо – курить он так и не научился. Соску сосет! Сидит в кабинете и посасывает!
Вовка замлел от восторга и перевернул на скатерть стакан с компотом.
– Ну вот, – сердито прошептала мама. – Довоспитывался! С тобой только свяжись!
– Ты что, не веришь? – обиженно закричал папа. – Чего ты мне подмигиваешь! Я говорю – сосет!..
У САМОГО СИНЕГО МОРЯ
Оказывается, на перроне меня уже ждали. Мужчина в расписных парусиновых штанах вынырнул откудато сбоку и показал мне два пальца.
Я не понял.
– Есть комната на двоих, – сказал мужчина, глядя в сторону. – Пятнадцать минут до моря. Рядом – театр, кино, ресторан, баня, детская консультация и зубоврачебный кабинет. Это будет стоить рубль.
– Комната? – наивно спросил я.
– Нет. Рубль мне, за обслуживание. А комната – как везде.
Я дал ему рубль. Если вам предлагают комнату в таком пышном окружении и всего через три минуты после приезда, не стоит привередничать. Надо ценить чуткость.
Мужчина спрятал деньги в парусиновые штаны, махнул рукой по направлению большого каменного дома и, выставив два пальца, кинулся за следующим клиентом.
Привыкай, сказал я себе, ты на юге, здесь все необычно, говорят, даже Большая Медведица в четыре раза крупнее нашей.
Рядом с вокзалом, под сенью кинжалообразного кипариса, решительный брюнет торговал пирожными. Я протянул полтинник и попросил завернуть одно.
– И коржик дам, – сказал брюнет.
– Не надо, – засопротивлялся я. – И пирожное – тоже. Верните деньги, я пошутил.
– Нет, дам, – настойчиво повторил брюнет. – Вы не знаете, какой это коржик. Мммах! Это такой коржик! Благодарить будете!
Я спрятал коржик в карман и отправился разыскивать комнату…
Ужинал я в том самом ресторане, который был рядом с зубоврачебным кабинетом. Официантка порхала. Официантка расточала улыбки и предупредительно заглядывала в глаза. Потом она суммировала стоимость съеденных мною чебуреков, салата и хлеба, секунду подумала и, больше ничего не обнаружив на столе, бросила на счеты еще семьдесят копеек.
– Так, – сказал я, – конечно, непомерный план?
Официантка скромно потупилась.
– Книга жалоб, разумеется, у директора?
Официантка
