style="font-size:15px;"> Папа сказал, что наш Гусь, скорее всего, действительно придурок – учителя правы. И очень жаль, что мать в тот раз не догнала его. Что же касается дяди Коли, продолжил папа, то он наверняка уже отрезвел, посмотрел вверх – и небо показалось ему с овчинку. Кроме того, он, конечно же, представил, как мы здесь переживаем, и ему стало неудобно. Так что сейчас он, подгоняемый стыдом и страхом, бешено карабкается наверх, и через секунду-другую мы будем иметь удовольствие снова лицезреть его.
Тут и правда над краем обрыва показалось перепачканное дяди Колино лицо. Он сделал несколько тяжелых шагов, повалился на траву и стал дуть на истерзанные тросом ладони. Паганель снова заволновался:
– Ну, что ты хотел этим доказать? Мальчишка! Седина в голову, а бес в ребро, да?
Но папа незаметно лягнул Паганеля ногой, чтобы тот молчал… пока дяди Колина подкорка опять не вышла из повиновения.
А через день мы отправились в главный наш поход по Шикотану – на Мыс «Край Света».
Сварщик Петя сказал нам, правда, что ничего такого исключительного там нет. Во всяком случае, это не тот край света, где суша соединяется с небом и откуда, просунув голову в щель, можно заглянуть за пределы земли. Просто там красивый берег, скалы торчат из моря довольно живописно, и вообще, за этим мысом начинается сплошной океан – до самой Америки. Но сходить туда, конечно, надо – поставить крыжик. На Шикотане «Край света» такое же обязательное для посещения место, как, допустим, Эрмитаж в Ленинграде или Третьяковка в Москве.
Паганеля и дядю Колю очень забавляло, что мы идем на мыс с таким оригинальным названием. Настроение у них сделалось игривым, они все хотели остановить какую-нибудь девушку и предложить ей отправиться с ними на край света. Они даже начали, перешептываясь и хихикая, приглядываться к встречным женщинам, но папа охладил их. Возможно, сказал он, не одни вы такие остроумные, и эта шутка всем здесь уже надоела.
Утро было солнечным, теплым, и дорога на «Край света» оказалась «потрясающе», как сказал Паганель, красивой. Она петляла между лесистых сопок, то и дело нам приходилось перебредать светлые речушки, в которых, по словам Пети, водились хариусы, и дядя Коля всякий раз вздыхал: «Эх, посидеть бы здесь с удочкой!»
Немного портил всем настроение Паганель с фотоаппаратом (он взял его напрокат у своих знакомых с цунами-станции).
Когда в руках у Паганеля оказывается фотоаппарат, все окружающие как-то съеживаются, умолкают и стараются не встречаться с ним глазами.
Но это их все равно не спасает. Первое время Паганель, громко восторгаясь и приглашая восторгаться остальных, снимает виды – и тут можно еще отделаться поддакиванием. Однако наступает момент, когда он говорит:
– Этому пейзажу явно не хватает человеческой фигуры, – и придерживает за рукав кого-нибудь из нас. – Будь любезен, постой немножко
