И вообще не по своей воле.
– Тема, ты как? – Нина присела перед сыном, всмотрелась в лицо. – Тема, ты зачем это сделал?
Он не скажет. Никогда не говорил и сейчас не скажет, не сумеет объяснить, как, а главное, зачем оказался посреди озера. А про тварь в воде вообще лучше не спрашивать. Да и была ли она? Может, почудилась?
Тема мотнул головой, и с его мокрых волос во все стороны полетели холодные брызги. Бородатый разбойник хмыкнул и отступил на шаг. А Темка разжал сжатые в кулак пальцы. На его ладони лежал клок сизой шерсти. Нину замутило.
– Что это, Темка? Откуда у тебя… это?
Темка вздохнул, спрятал руку за спину, а потом вдруг совершенно отчетливо сказал:
– Сущь.
– Что?.. – Она медленно опустилась на лакированный дощатый пол, прямо в натекшую с ее сорочки лужу. – Темочка, что ты сказал?
Темка молчал, прятал руку за спиной, словно боялся, что Нина отберет у него эту… мерзость.
– Сына, что ты сказал? – Голова кружилась, а вслед за ней кружились золотые блики от кованой люстры.
– Он сказал – сущь. – Бородатый возвышался над ними темной горой. Стоял, наблюдал, хмурился.
– А… что это? Как это вообще?..
– Не знаю. – Он пожал широкими плечами. – Тебе виднее.
Ей не виднее! Ни капельки не виднее! Потому что вот эта странная нелепица – первое слово, произнесенное ее сыном за почти четыре года жизни. Но как такое объяснить незнакомому человеку?! Да и зачем ему вообще что-то объяснять? Им домой нужно!
– Тема, нам пора! – Она взяла сына за руку, за ту руку, которую он не прятал за спиной.
– Куда? – спросил бородатый лениво. – Куда вам пора, когда вы оба мокрые и… жалкие?
Он сказал это как-то так, что сразу стало понятно: Темка – мокрый, а Нина – жалкая. А потом он положил лапищу ей на плечо, и она дернулась, уходя от захвата, собственным телом прикрывая Темку.
– Дурдом… – Он убрал лапищу и отступил на шаг, но взгляд его по-прежнему оставался тяжелым и очень внимательным.
– Сама… – сказала Нина шепотом. – Не надо меня…
– Ну, раз не надо, то не буду. – Он сделал еще один шаг назад. – Домой попретесь по росе и мокрые? Ты в ночнухе, а твой малой с этой хренью в руке? – Он сделал многозначительную паузу, а потом продолжил: – Или все-таки переоденетесь в сухое?
– У меня нет сухого. – А зубы уже предательски лязгали, и руки тряслись, как в абстиненции.
– Найдем. – Он больше не смотрел на них с Темкой, он о чем-то сосредоточенно размышлял. Размышления длились недолго. – Пойдем, покажу, где у меня тут душ.
…Да, с рыбалкой не сложилось.
Ловись, рыбка, большая и маленькая…
И закинул старик невод…
Тятя, тятя! Наши сети притащили мертвеца…
В голову лезла такая чудовищная хрень, что Чернов помимо
