написание «Возвращения в Лавлорн» было ей куда интереснее, чем выполнение домашних заданий, и патронатный отец мистер Болл вечно грозился начать запирать ее после школы в комнате, пока она не улучшит свои оценки. Ей было просто не до школы. Она до последнего верила, что ее ждет нечто большее, чем окончание старшей школы, нечто большее, чем колледж, и намного, намного большее, чем какой-то Твин-Лейкс.
Но она была писательницей. Настоящим талантом. Это она настояла на том, чтобы мы собирались вместе по меньшей мере два раза в неделю, чтобы работать над «Возвращением в Лавлорн», фанфиком, который мы сочиняли вместе, продолжением книги «Путь в Лавлорн», которое разрешит все вопросы, возникающие из-за ее ужасной, непонятной, незавершенной концовки. Она садилась по-турецки на кровать Бринн и, сидя так, говорила нам, как надо изменить ту или иную сцену и какие добавить детали. Потом она, бывало, пропадала на неделю и возвращалась с шестьюдесятью или около того страницами текста, в котором героинями оказывались мы, а не Эшли, Эйва и Одри. И всякий раз эти главы были великолепны, подробны, удивительны и написаны так блестяще, что мы просили ее попробовать их опубликовать.
Однако ответы Саммер на вопросы контрольной никуда не годятся. Она глупо меняет местами самые простые слова, делает дурацкие орфографические ошибки, пишет половину букв задом наперед, использует слова, которые звучат похоже на те, которые надо было бы использовать, но имеют совершенно другой смысл.
И меня обдает жаром догадка – внезапно доходит, что Саммер никак не могла написать те безупречные страницы «Возвращения в Лавлорн», которые она приносила после своих отлучек.
Значит, в этом участвовал кто-то еще.
Солнечный свет сделался ярче, а тени – темнее, деревья стали в разы выше, зелень их листьев чуть изменила оттенок, и все девочки, не говоря друг другу не слова, поняли, что происходит нечто чрезвычайно интересное и важное и что они оказались в таком месте леса, которое было им еще не знакомо.
– Я не помню никакой реки, – сказала Одри, сморщив нос, как она часто делала, когда приходила в замешательство.
– И никакой конкретики – добавила Эйва, вслух прочитав прибитый к высокому дубу указательный знак, на котором аккуратными буквами были выведены слова: «Добро пожаловать в Лавлорн».
– Лавлорн, – презрительно сказала Одри, потому что она часто с презрением относилась к вещам, которых не понимала. – Это еще что такое?
Эшли покачала головой.
– Может быть, нам лучше вернуться назад? – нерешительно спросили она.
– Ни за что, – отрезала Эйва. А поскольку Эйва была самой хорошенькой и самой категоричной из трех девочек и остальные всегда делали то, что она говорила, они вместо возвращения назад продолжили идти вперед.
Наши дни
Вечер среды в «Перекрестке» –
