rel="nofollow" href="#note25" type="note">25» и популярность, которую можно было получить за орешки из Берёзки и пива с чёрного хода универмага. А ещё ему нравилось то, что девчонки были от всего этого без ума и смотрели в рот Женьке, ловя каждое его слово. Витёк не особо пользовался вниманием слабого пола и потому, возможно, всегда мечтал учиться на женских факультетах, где даже он мог находиться в зоне повышенного внимания сокурсниц. Но успех Женька у женского пола, определялся не пословицей «На безрыбье и рак – рыба», а наличием средств и связей, которые позволяли в брежневском совке иметь практически любую девчонку.
– Жень, ну ты же понимаешь, что, во-первых, неизвестно поступлю я или нет, а, во-вторых, пока меня, с моим английским, отправят в Англию или в Америку, пройдет неизвестно сколько времени?
– А нахрена тебе «твой Английский»? С ним ты вообще можешь в загранку никогда не уехать.-
Женёк немного резко оборвал нелепое блеяние младшего сержанта: – Сейчас все деньги наши специалисты в развивающихся странах зарабатывают. Ты про Афганистан слыхал? Так вот, те парни, которые нам аппаратуру сдавали, как раз оттуда её привезли. Так что, вернись на землю и езжай в Афган, или в Африку. А всё, что ты оттуда сюда доставишь, я обещаюсь по лучшей московской цене у тебя принять. У меня посредников нет, так что твой товар через меня напрямую к покупателю уйдёт, с моим процентом разумеется, но для тебя, по любому, выгоднее варианта не сыскать. Считай, тебе вообще повезло, что на меня до командировок вышел.
Витёк ещё немного поговорил с Женьком про шмотки и цены на заграничную аппаратуру, а потом, найдя своего спутника Сашу, который изрядно захмелел в обществе одной из девчонок, привезённых Женьком, отправился домой. Дома их встретили вдрызг пьяные родители. Перед уходом Женек успел записать на руке Витька свой номер телефона, сказав: «Если поступишь- звони, банкет за мой счёт гарантирую».
Витёк долго не мог уснуть на новом месте. Он думал о том, что Женькино предложение в корне меняло всю концепцию его аферы с Военным Институтом. Во-первых, надо было не только поступить и проучиться 1 год, но съездить в командировку и вернуться обратно, желательно живым и здоровым. А это меняло весь смысл закоса от службы. Сразу вспомнились рассказы прапорщика Хрещагина про Афган, и про войну, и про то, как там выжить.
Во-вторых, придется учить какой-нибудь восточный язык или африканский язык, от которого в совке никакого толку нет и не будет.
В-третьих, нельзя попасться со всем привезенным хламом и засветиться на продаже валюты или чеков, чтобы не быть зачисленным в отряд изгоев-фарцовщиков. С таким залетом можно и с комсомольским билетом расстаться. А без него даже в Рязанский пед не возьмут.
Последнее, радикально отклонило стрелку весов сравнения в противоположенную сторону от предложения Женька. Но Витек вспомнил крутой заезд красной «копейки» на детскую площадку и громкую музыку, доносящуюся из динамиков автомагнитолы.
