Не могу сказать наверняка, я живу здесь чуть больше четырех лет. Все это время единственными, кто туда наведывался, были местные наркоманы и бомжи. Хотя хозяева, вроде, приезжали пару раз, я их видел, когда с работы возвращался. Они, кажется, обсуждали ремонт и продажу, если я правильно понял, но последний раз это было около трех лет назад. Больше я их не видел, а квартира как стояла открытая, так и стоит. Даже странно, что ее еще никто не прибрал к рукам.
– А ты знаешь этих людей? – в моем сознании забрезжила даже не надежда, а какой-то слабый ее отголосок. Существовала большая вероятность, что ответы на многие мои вопросы крылись за пределами загадочной квартиры, а не в ее стенах.
– Нет, не доводилось с ними общаться. Да и от соседей о них не слышно ничего. Только одно знаю – вряд ли бы они по доброй воле оставили квартиру и позволили сделать из нее наркопритон. Сейчас не те времена…
Уже ночью, лежа в постели, я изо всех сил пытался побороть бессонницу, отгоняя мысли, которые роились в голове и сменяли одна другую. За последние годы я настолько привык засыпать на скрипящей больничной койке в своей палате, с которой поднялся в последний раз меньше суток назад, что теперь даже запахи постельного белья и отсутствие скрипа пружин казались каким-то неизведанным, хотя на деле просто забытым, ощущением.
Прокрученные в голове тысячи раз, воспоминания вспыхивали в голове какими-то мимолетными образами, и я никак не мог поверить в то, что все они были выдуманы моим сознанием. Но вместе с тем, истина нависала дамокловым мечом – гораздо легче поверить в то, что все врачи и все остальные люди вокруг ошибались, чем в реальное расстройство психики. И пускай я видел в больнице подтверждения самых разнообразных диагнозов, все это казалось слишком сюрреалистичным, а сам я казался себе персонажем какого-то малобюджетного фильма про психбольницу. Все произошедшее со мной там – было слишком страшным, чтобы существовать на самом деле. Я даже видел своими глазами примеры ложных воспоминаний, когда на групповой терапии кто-то из пациентов во всех красках описывал, как прошел его день, не скупясь на подробности посещения различных увеселительных мероприятий. Хотя все знали, что человек этот вообще не выходит из палаты, разве что на очередной прием пищи и терапию.
Я знал, что все это существует, и не может быть просто выдумкой. Да и как могут быть выдумкой тысячи загубленных судеб и сломленных людей, которых я видел все эти долгие годы? Но все же надежда не просто умирала последней – она трепыхалась из всех своих оставшихся сил, билась в агонии, но никак не хотела покидать мой разум.
Под утро, когда небо уже начинало приобретать розоватые оттенки, готовясь встретить рассветное солнце, я все же забылся неспокойным сном. Образы неясных сновидений, будто только этого и ждали, тут же захватили меня в свой плен.
***
Илья стоял на поляне какого-то смутно знакомого леса. Черные силуэты деревьев сомкнулись вокруг него плотным кольцом, но разглядеть можно
