сразу стали вспоминать юность птушную. Сидели час, поели и выпили, он завтра уезжает в Москву, когда вернется не знает, взял у меня номер телефона, сказал обязательно позвонит. Оплатил обед, мы вышли на улицу, покурили, и я поспешил на электричку.
Блин, Андрюха Боков, тридцать лет не виделись, толстый стал, голова круглая, часы, перстень с камушком. Молодец, хули.
И я снова проваливаюсь в прошлое, а больше ничего не осталось, как только вспоминать, впереди вряд ли что произойдет. Тогда казалось – сдохнуть в сорок лет и заебись и хватит. Нас было еще так мало на этой планете…
Я жил тогда в ФРГ – фешенебельный район Гражданки, так называлась земля от станции метро "Академическая" до Муринского ручья. Дальше была территория ГДР – Гражданки дальше ручья.
Хрущевские дома без чердаков и с большими квадратными окнами. Целые города построены из таких пятиэтажек, это я знал из прогноза погоды после программы "Время". В Перми плюс восемнадцать, в Набережных Челнах плюс двадцать пять…
Весна восемьдесят шестого, третий курс ПТУ, в сумке от противогаза одна тетрадь на все предметы, на обложке PUNK, 999, "Кино", "Аквариум". В ПТУ вкусно и плотно кормили завтраками и обедами, на переменах можно было натрясти денег на бутылку.
Я и Бок учились в одной группе, вместе прогуливали практику. Утром покупали две трехлитровые банки разливного пива в ларьке у "Академической" и шли в гости к старому мажору Лехе Марычеву.
Все стены у Марыча были увешены плакатами из вражеских журналов "Браво" и "Попкорн". Пока разливали, я обычно в сотый раз перелистывал старые, январские номера, новые Леха в руки не давал, говорил – покупай, смотри, семь рублей.
Хит парад январь восемьдесят шестого "Модерн токинг" уже на десятом месте, на первом Си Си Кетч со своей "Ва сива янг", следом "Бэд Бойз Блю", дальше не помню. Фото такие яркие, глаза режут, "Френки едет в Голливуд" – солист в широченных клетчатых штанах и кепке, как у Гавроша. "Депеш мод" – Мартин Гор белокурый в кожаной фуражке и огромным крестом на чахлой груди.
Я листал глянцевые страницы. Рисунки типа комиксов, какие-то гопники такие же как мы, только там далеко, где-то в Европе за железной стеной. Готическая улица, вечер, полосатый тент над витриной, тени в магазине, булыжная мостовая, вертикальная надпись желтыми буквами, подворотня, мусорные бачки с крышками. Один гопник говорит что-то смешное другому, оба в драных джинсах, кедах, куртки на молниях. Их диалог в белом облачке, как это рисуют в комиксах, парни смеются, никто не знает о чем. Пытаюсь перевести, ни хрена не получается, мы и русский-то язык не учили, какой уж там английский.
Однажды, мы принесли три бутылки "Агдама", налили по стаканам, нам по половинке, хозяину целый. Леха радовался – счастье принесли, он называл крепленое вино "счастьем". Помню, была открыта форточка, тепло, за окном падал последний в ту зиму снег. Из динамиков над кроватью "Скотч" легендарный кашель – агху, агху, лаптапду – бобмагду! Леха поставил на стол бутерброды – булка, плавленый сыр.
– Ну, давайте.
