в художественную студию дочь, порисовав, как все дети цветочки и листочки, вдруг стала изображать кладбищенские кресты и могилы. Еще и гробы. И покойников в гробах.
– Я сама тогда чуть с ума не сошла и, конечно, винила себя. Как раз незадолго до этого умерла моя свекровь, Ирэна Михайловна, и отец Насти, Илья, попросил, можно сказать, настоял на том, чтобы его дочь проводила бабушку в последний путь. Илья тяжело переживал потерю матери, и мне не хотелось расстраивать его еще больше. Я согласилась, подумав, что в случае чего скажу дочке, что мы просто гуляем в парке. Кладбище было хорошим, ухоженным. Рядом небольшой лес, дорожки – одно удовольствие кататься на самокате или велосипеде. Так, собственно, и получилось. Мы погуляли, Настя даже не видела, как гроб в землю опускают. Да и маленькая она была – семь лет. Потом в кафе зашли – там хорошее кафе, – поели, чай попили. Насте даже понравилось на кладбище, особенно в цветочном магазине. Там стояли букеты и разные украшения – зайцы всех видов, бабочки. Настя попросила купить ей зайчика – мягкую игрушку. Ну а после этого начала рисовать кресты и могилы.
Если бы не Нинка, я бы с ума сошла. Настя ее всегда боялась, и если мне могла соврать, то тете Нине – никогда. Да и Нинка не церемонилась. Спросила в лоб, без всяких психологических выкрутасов, пообещав в случае вранья заставить Настю делать сто выпрыгиваний – когда надо низко присесть и высоко выпрыгнуть. Настя рассмеялась и несколько раз подпрыгнула, сказав, что это ерунда. Нинка кивнула и заставила Настю прыгать. После двадцатого раза Настя призналась, что просто хотела произвести впечатление. В художественной студии тоже, как оказалось, требовалось прилагать усилия. А Настя всегда была ленивой. И вдруг моя дочь поняла, что может запросто нарисовать крест, холмик, гроб и человека без всяких пропорций, лежащего в гробу. Быстро сообразила, что этим может привлечь внимание к собственной персоне и выделиться на фоне остальных детей. Все, кто видел ее рисунки, впадали в ступор и начинали бегать и суетиться. Мне позвонила ее учительница и попросила срочно зайти. Настя все слышала и намотала себе на ус. А потом я носилась с ней по врачам, исполняла все желания, и она вдруг стала звездой. Девочкой, которая привлекает внимание без всякого усилия. Всего-то требовалось измарать очередной лист крестами и холмиками. Ну цветочки добавить. Нинка тогда хохотала и сказала, что я дура, раз сама не смогла заметить очевидного. Настя перестала рисовать могилы, как только педагог сказала, что это ерунда. Хочешь рисовать могилы, так иди на кладбище и рисуй с натуры. А сначала надо узнать, что такое линия горизонта, как соблюдать пропорции. Настя тут же стала нормальной, но отказалась ходить на рисование.
Впрочем, у Насти все-таки обнаружился настоящий талант – она «ассимилировалась», как хамелеон, принимала образ мыслей, взгляды, привычки мужчины, с которым жила. Она могла бы, наверное, стать неплохой актрисой, но и там требовалось хотя бы минимальное обучение мастерству. Людмила Никандровна,
