плесом обрывался у самой воды. Волны лениво накатывались на песок и отступали, оставляя пенные следы.
Темнело. Дикарь шел, с досадой отмечая, как стремительно остров накрывает ночь. Людоеды, о которых говорил капитан, вряд ли способны видеть в темноте, но вот твари всех мастей… Подтверждая его мысли, пустынный берег наводнили звуки. Издалека прорвался одинокий вой волка, ему вторил другой. Коротко и угрожающе всхрапнуло в кустах. Дайвер вскинул голову – в сумерках среди деревьев размытым пятном мелькнул чей-то силуэт и задрожала листва. Мужчина нахмурился, вглядываясь в будто притаившийся в засаде лес.
«А может, ну его, этот берег? – мелькнула предательская мысль. – Море уже спасло меня, раненого, так вполне возможно позволит и ночь пережить?»
За излучиной в пологий берег вдавалась бухта. На миг Дикарь зажмурился: ему показалось, что у него потемнело в глазах. Песок в лагуне, подступающий вплотную к невысоким деревьям, был черным. Ночь, вступая в свои права, несмело зажгла на небе бледный диск луны. В мертвенном свете складывалось впечатление, что песок на мелководье, накрытый мелкой рябью набегающих волн, двигался.
Дикаря обдало холодным ветром. Призраком, вставшим из могилы, между стволами неясным пятном опять мелькнул силуэт. Но не он привлек внимания дайвера. На противоположном берегу бухты, покачиваясь на волнах, темнела привязанная кем-то за кол лодка. Еще не веря в подобную удачу, Дикарь направился вдоль берега в обход бухты.
– Че, спаси меня. Если ты меня видишь, Че…
Вдруг услышал Дикарь женский голос и остановился как вкопанный.
Справа от него на поляну выскочила невысокая темноволосая девушка в джинсах и огромной, явно не по размеру, футболке. Не замечая ничего, она на секунду остновилась рядом с дайвером и помчалась дальше.
– Только не вдова-Прасковья, прошу… Че, спаси меня.
Негромкие слова, прерываемые стуком зубов от страха, донеслись до Дикаря.
Судя по всему, цель у них была одна: девушка бежала к лодке. Это дайвер понял сразу. И еще он понял кое-что. То, что она не успеет добежать.
У деревьев, отделившись от ствола, возникла огромная, выше человеческого роста, тварь. Она поднялась на задние лапы, прижав к мощной груди короткие изогнутые конечности, увенчанные блеснувшими в свете луны когтями. На овальном, безо рта, обтянутом светлой кожей черепе мерцали выпуклые глаза. На шее что-то шевелилось. Казалось, подбородком тварь зажала какого-то зверька, изо всех сил старающегося освободиться.
Позже, он так и не смог объяснить себе причину поступка, не укладывающегося в привычное представление об инстинкте самосохранения. Так или иначе, размышления и выводы последовали позже. Много позже.
А в тот момент, когда огромная бестия с бледной кожей, покрытой отвратительными уплотнениями (которые, казалось, способно пробить далеко не каждое холодное оружие) встала на
