причитающийся ему гонорар.
– Я могу показать тебе запись с камер. Он мертв, – твердо сказал Грифон, двигая по столу кейс, набитый купюрами – осведомитель предпочитал наличку.
Хаммер сидел напротив, надвинув на лоб капюшон толстовки. Он всегда являлся ночью, оставаясь в тени до такой степени, что Грифон с большой долей уверенности не смог бы описать его внешность. Однако крутому спецу было невдомек, что в распоряжении барона имелся один вполне приличный снимок, сделанный случайно на заре их взаимоотношений. В противном случае, Грифону пришлось бы довольствоваться малым: бледная кожа, чуть выдвинутый вперед подбородок, да полоска вечно сжатых губ.
– Значит, когда ты сказал мне, что сделка состоялась, ты меня обманул. Труп так и не нашли. – Голос Хаммера звучал спокойно. Его рука коснулась кейса. Чемоданчик подвинулся к новому владельцу и застыл на краю стола.
– Труп не нашли, – еще раз повторил Грифон, досадуя, что приходится признавать ошибку. – Но…
– Про записи я уже слышал, – перебил его осведомитель.
– Этого достаточно, чтобы убедиться – он мертв, – жестко сказал барон, пытаясь взять инициативу в свои руки.
– Я ведь предупреждал тебя, Грифон, что это необычный киллер. Я не зря сделал акцент на привлечении всех сил, имеющихся в твоем распоряжении.
– Ты собираешься меня учить, – против воли Грифон угрожающе понизил голос. Те, кто отправился на корм акулам с выпущенными наружу кишками, запомнили этот тон.
– Не собираюсь.
Хаммер сделал паузу, и пиратский барон собирался подвести итог, выпроводив осведомителя на палубу, где его ждал пришвартованный аквабайк. Положив руки на колени, Грифон привстал и был остановлен последней фразой.
– Дело сделано. И дело сделано плохо.
Такие слова были дерзкими даже для их непростых взаимоотношений: за меньшую повинность люди отправлялись на тот свет. Контроль той сферы, что избрал Грифон, предполагал жесткую иерархию и абсолютное подчинение. А основой всего, тем, на чем зиждилась власть – был страх. Он пронизывал сложную систему организации, расходился кругами по воде. А в центре круга стоял он. Барон. Дать слабину значило допустить промах, исправить который будет невозможно.
Кровь бросилась Грифону в голову. Его с трудом остановила мысль, что разбрасываться осведомителями такого уровня не стоит. Вот почему барон наступил себе на горло, стремясь спустить дело на тормозах.
– Следи за словами, – сдерживаясь, сказал барон. – Я выполнил условия сделки. Киллер мертв. Ставка выросла ровно в два раза. Как договорились.
Хаммер медленно качнул головой из стороны в сторону, выражая несогласие. Он подцепил кейс и поднялся. Одновременно с ним встал и Грифон. Его опять одолело предчувствие, что на этом все закончится. И снова он просчитался.
– Я хочу сказать тебе кое-что, –
