силы. На его лице, залитом своей и чужой кровью, яростным ожесточением горели глаза. Нижняя часть головы вдовы-Прасковьи отвалилась, выпуская из темноты зазубренные челюсти. В ту же секунду на изогнутый, в шишках и впадинах хребет обрушилось весло. Тварь зашипела, отстранилась, на секунду оставив мужчину в покое. И вот тогда уже Кира дала волю злости, которую жестко взнуздал пережитый страх – изо всех сил она била и била веслом по ненавистному телу твари.
Потом наступила долгая ночь, разделенная на тысячи гребков, толкающих лодку в темноту. Кира не хотела думать. Она гнала мысли прочь. Но против воли воспоминания лезли из всех щелей. Как приливная волна, воспоминания снова бросали ее в душный погреб, к сырости, к связанным за спиной рукам и ожиданию невыносимой боли, длящейся до конца дней…
Скрипнула, отброшенная кому-то под ноги дверца погреба. Из ослепительного круга света, что заставил Киру закрыть глаза, выдвинулась лестница. На верхней ступеньке прочно утвердились рифленые подошвы армейских ботинок. Дерево натужно стонало, когда спускался крепкий парень в камуфляже. Полными слез глазами смотрела девушка на обритого наголо человека, по-хозяйски застывшего посреди погреба.
– Ну что, сестра, – беззлобно спросил Тимур, – отдохнула? Не уяснила еще за два года, что здесь бегать можно только тогда, когда разрешу я. А я такого разрешения тебе не давал. А теперь вообще, – он коротко хохотнул, – сможешь сбежать без приказа только в одну сторону. На тот свет.
Бритый человек наклонился и безжалостно вздернул девушку за шиворот, как напроказившего котенка. Она с трудом утвердилась на ногах. От долгого сидения они затекли и плохо слушались. Кира пошатнулась, привалившись плечом к земляной стене.
– Тихо, тихо, невеста, – усмехнулся Тимур. – Успеешь еще показать себя. Ночью.
Она порывисто вздохнула, не отрывая от него взгляда, полного ожидания всех мыслимых и немыслимых несчастий.
– Чего вылупилась? Скоро Мирон вставит тебе по самое не балуй. Он знает, как научить тупых девок смотреть поласковей. Невеста… Смотрю, ты основательно подготовилась. К побегу, я имею в виду. Перетряхнул я твой рюкзачок. Чего там только нет. Ножичек… Славный такой. И достала где, главное? Но ничего. Я узнаю, – он замолчал, некоторое время разглядывая ее в упор. – Вот ты мне все и расскажешь. Только чуть позже. Когда Мирон научит тебя быть сговорчивей. А я лично никуда не тороплюсь.
Крепкий парень потянулся к кляпу, будто ненароком коснувшись ее груди. Он рывком вытащил тряпку изо рта и Киру едва не стошнило ему на ботинки.
– Э-э, поаккуратнее, – нахмурился Тимур, запоздало отодвигаясь. – Не пила еще вроде. Кстати, и не надейся. Брачную ночь проведешь в трезвом уме и твердой памяти. Мирон не любит пьяных девок. Двигай за мной. Бабы приведут тебя в порядок перед свадьбой.
И девушка пошла за ним, еле передвигая непослушные ноги.
Дальше
