еще немного краски синейНад ветками, где стонет соловей
Фарфоровый, и в облаках пришей
Луну печальную на парусине.
Повеял ветер, и деревья гнутся,
И никнут лилии, снегов белей…
Ты кончил ли? Так позови людей,
Пусть очаруются, пусть улыбнутся!
1801
– Вы знаете, – это измена!
Они обманули народ.
Сказал бы, да слушают стены,
Того и гляди донесет.
Ах, нет! Эти шумные флаги,
Вы слышите, этот набат
Широкий… Гвардейцев к присяге
Уже повели, говорят.
Ведь это не тучи, а клочья
Над освобожденной Невой…
Царь Павел преставился ночью,
Мне все рассказал часовой.
Был весел, изволил откушать,
С царицей шутил, – через час
Его незлобивую душу
Архангелы взяли от нас.
Вы знаете, эти улики
Пугают, – до самого дня
Рыдания слышались, крики
В окне голоса, беготня…
Россия! Что будет с Россией!
Как страшно нам жить, как темно!
– Молчите. Мгновенья такие
И вспомнить другим не дано.
«Жизнь! Что мне надо от тебя, – не знаю…»
Жизнь! Что мне надо от тебя, – не знаю.
Остыла грусть, младенчества удел.
Но так скучать, как я теперь скучаю,
Бог милосердный людям не велел.
И если где-нибудь живет и дышит,
Тот, кто навек назначен мне судьбой,
Что ж не приходит он ко мне, не слышит
Еще не ослабевший голос мой?
Лишь два огромных, черных, тусклых глаза
И два огромных, траурных крыла
Тень бросили от синих гор Кавказа
На жизнь мою и на мои дела.
«Едва расслышу я два-три последних слова…»
Едва расслышу я два-три последних слова,
Едва взгляну на бледный лоб,
И все, и навсегда, недвижно и сурово
Под пеленою скроет гроб.
И страшен оттого мне каждый час разлуки,
И грустно день за днем встречать,
И руки тянутся, беспомощные руки
Блаженство наше удержать.
««Еще, еще минуточку…»
«Еще, еще минуточку,
Повремени, палач!»
Поймали в сети уточку,
Не вырвешься, – хоть плачь.
Шумит толпа веселая,
Сияют небеса.
Стальная и тяжелая
Над головой коса.
Три быстрых взмаха молота,
Минута… Отче наш!
Что счастье, слава! Золото, —
И купишь, и продашь.
Но за пустой околицей,
На чердаке, в глуши,
Чиновник пьяный молится
За упокой души,
Семи царей возлюбленной, —
Не помогли цари! —
Семью грехами сгубленной
Графини Дюбарри.
Песня
Ах,
