значит – «я с вами попрощаюсь»?! Я приехала в такую даль не за тем, чтобы обменяться парой ничего не значащих фраз.
Я приподняла бровь:
– Ничего личного, мадам. День был тяжёлый, а вечер, так и вовсе кошмарный. Я бы хотела отдохнуть.
– Мы живём в страшном мире, моя дорогая. Отдыхать здесь приходится редко, ну, ничего, отдохнём после смерти, – ядовито процедила «бабуля» через плотно сжатый, ярко напомаженный рот. – А пока – привыкай к кошмарам.
Зачем она так накрасила губы? Вроде ведь со вкусом женщина? С этими губами она похожа на жуткого клоуна.
Клоуны – всегда жуткие. Никогда не понимала, неужели кто-то может находить забавной эту устрашающую бело-красную маску на лице?
– Не уверена, что мы правильно понимаем друг друга?
– Сядь, – скомандовала она.
– Простите?..
Она всерьёз полагает, что я стану выполнять её указания?
Даже и не подумаю. Пусть хотя бы из принципа!
– Я, кажется, ясно высказалась – сядь. Нужно поговорить.
– Я прекрасно слышу вас и стоя.
– Не терпится продемонстрировать свой характер? – усмехнулась женщина. – Мы одной крови. Ты не первая Морел, с которой я встречаюсь. Я давно усвоила, что он не сахар.
–В моём случае это скорее кофе с молоком, – услужливо подсказала я, щурясь, намекая на связь белого и чёрного, текущего в моих венах.
– Ты понимаешь, что только крайняя необходимость могла заставить меня встретиться с тобой?
– Догадываюсь, что, чем бы вы не руководствовались в своих решениях, любовь ко мне или к моей матери в списке не числилась.
Лицо женщины на миг застыло холодной маской, а потом словно пошло трещинами.
– Это упрёк?
– Констатация факта.
– Не жди, что я стану оправдываться!
– В мыслях не было.
Хотя я лгала. Ждала, конечно – не оправданий, нет. Но от разъяснений бы не отказалась.
– Только тот, кто прошёл то же, через что прошла я, имеет право меня судить, – сдавленным голосом проговорила «бабуля». – Когда один твой ребёнок убивает другого.
– Моя мать не убивала своего брата! – не выдержала я, повышая голос.
– Но она жила с его убийцей! Она прижила от него дитя!
– Мой отец вашего сына тоже не убивал!
– Возможно, не он перерезал Хэну горло, но он был там.
– Отец пытался его спасти.
– Однако, когда выбор встал между жизнь моего сына и доверием его старых друзей, он предпочёл не рисковать последним. Неважно, не имеет значения, что нож был в другой руке! Инквизиция – единый организм. Твой отец был его частью, а моя дочь предала семью ради убийцы.
Усталость и ощущение того, что всё бесполезно накатило внезапной тошнотой.
– Вы правы, – внезапно согласилась я.
– Я
