в подпольном употреблении нового наркотика Ц-3. В быту его называли «цетрин» или «цетришка». Наркотики, в принципе, не считались неорганичными, но их практически никто не принимал, и большинством принятие презиралось. В высшем обществе, однако, такого презрения было слегка меньше, но даже там играли с наркотиками редко – ингредиенты для изготовления было почти невозможно достать при всех несметных богатствах. Презирающий наркотики фабрикант медицины или химии никогда не продал бы ингредиенты по своему органическому закону. Посему принимали наркотик втайне, дабы не наехали десятки, а то и сотни богачей, желающих, даже проклиная себя, заполучить заветный эликсир.
Цетришка разрубала нервную систему и небольшую часть мозга, отчего личность, принявшая ее, отправлялась в мир заветных фантазий наяву, где распускаются радужные цветы, поют экзотические птицы и исполняются все мечты финансового гедонизма. В это время сама личность валяется без памяти на облитом напитками ковре, нервно подрагивает и пускает слюну. При слабых дозах, правда, можно еще и разговаривать, но большинство предпочитало пережить эту микросмерть.
Пригласили, разумеется, Флора, как крупного экономического игрока, с которым все считались. Меня, по слухам, дошедшим до Централиса, также собирались позвать. Даже спрашивали мое мнение через третьих лиц, пойду ли я. Я был прекрасно осведомлен, что пригласить меня боятся, ибо в моей практике было либо не являться на такие приемы, либо закатывать там знатный скандал. Я не любил подобных мероприятий и считал, что в них слишком много сковывающего порядка и негласных правил. Следовало порядок разрушить. Раздробить. Но Флор все же предложил мне ехать, и я согласился, когда узнал цель собрания. Родилась простая и весьма приятная идея.
Я ничего не принимал, ибо ездил не за этим и наркотиками не интересуюсь. Флор же из-за моих предостережений принял только малую дозу, отчего, скажем мягко, приехал домой этой ночью не до конца удовлетворенным. Видимо, оттого стал злым и начал крушить первый этаж своего чудного дома. Безусловно, мягкий по характеру, ленивый и добрый Флор не стал бы этого делать, не будь он подговорен своим спутником «выпустить пар», которого у Флора и не было. Я же быстро вошел в кураж и от веселья разрушил гораздо больше, чем смог сокрушить своими маленькими руками великий фармацевт. На приеме мне крушить не хотелось. Общество фабрикантов, банкиров, писателей, инженеров, военных и актеров театра, среди которых почти не было знакомых, мне не нравилось и навевало на меня скуку. Я уже давно вошел в стадию, когда новые знакомства казались ненужными и обременительными, кроме отдельных случаев. Ездил я на прием, дабы добыть рецепт цетрина, что и сделал, пока сам хозяин улыбался мне стеклянными глазами. Видимо, в ту ночь он слишком поверил мне и моим необычайно вежливым манерам, что его и сгубило.
Комната в доме Флора, в которой я находился, была обставлена в светлых тонах простой, но все же очень дорогой мебелью. На бежевых стенах висели картины, изображающие пастораль, деревни, поля и леса,
