является изучение
а) методов театроведения,
б) методов театральной критики,
в) эстетической и социальной природы театра,
г) творчества мастеров театра с точки зрения устанавливаемых ими норм,
д) принципов построения современного спектакля»[205].
Избран председатель подсекции со столь всеобъемлющими задачами – им стал Сахновский.
6 октября проходит заседание подсекции Истории, посвященное памяти Н. Е. Эфроса. Присутствует всего одиннадцать человек. Приглашенных нет.
«А. А. Бахрушин делится своими воспоминаниями об Н. Е. Эфросе за время более, чем 25 лет, подчеркивая то исключительно серьезное, деловое отношение, какое проявлял Эфрос к вопросам театра и, в частности, к музейному делу. Им было первым в годы революции высказано в ТЕО Наркомпроса о необходимости сделать опись рукописям Театрального музея им. А. А. Бахрушина, и при его непосредственном участии эта работа была начата и приведена в исполнение.
Н. Д. Волков в своем докладе подробно останавливается на деятельности Эфроса в журнале „Культура театра“[206], издававшемся в 1921 г. при академических театрах. Докладчик указывает на разнообразный труд, какой Эфрос нес как редактор, не отказываясь ни от какой, самой мелкой работы, связанной с выпуском, часто замещая младших технических сотрудников. Как писатель он выдвинул в этом журнале ряд важнейших проблем, имеющих значительный интерес и в настоящее время. Первая из них – проблема традиции, вторая – репертуар, третья – взаимоотношения театра и революции в связи с Театральным Октябрем, и четвертая – театр и государство – тема, вызванная новой экономической политикой. Все эти проблемы ставились Н. Е. Эфросом с яркостью и четкостью, с полным уяснением тех изменений, какие были внесены октябрьской революцией.
В. Г. Сахновский развивает мысль о подчеркнутой скромности Эфроса, проявлявшейся и в манере письма, и в самом внешнем облике критика. В этом можно видеть отражение определенного мировоззрения, связанного с его временем. Как театральный критик Эфрос лично не выдвинул ни одного нового актерского имени, и его оценки не имели для московских театров решительного значения. Его особо осторожное отношение, воспитанное в дореволюционную эпоху, может быть толкуемо и как мудрость далеко видящего наблюдателя, подобно „ночной вещей птице“, проявляющей зоркость в глухое ночное время.
Н. Л. Бродский решительно возражает против предыдущей характеристики, обращая внимание на те черты литературно-общественной деятельности Эфроса, какие выражают собой лучшие свойства русской интеллигенции, способной на подвижничество. В своей критической деятельности Эфрос был больше зрителем, отражающим впечатления зрительного зала, чем критиком, анализирующим спектакль.
В. А. Филиппов, не соглашаясь также с оценкой, сделанной В. Г. Сахновским, приводит данные о несомненном влиянии
Протоколы № 1–14 заседаний Теоретической подсекции и материалы к ним. 5 октября 1925 – 20 мая 1926. Протокол № 1 заседания Комиссии по организации Теоретической п/секции // Ф. 941. Оп. 4. Ед. хр. 17. Л. 1.
«Культура театра» (1921–1922), печатный орган московских академических театров.
