Но ведь тогда она умрёт! – воскликнула Жозефина со слезами. —Ах, какой ужас! Она была моей подругой…
–– Её нужно немедленно унести отсюда…
–– Но как? Можно ли ее шевелить?
Я сказала – громко, ясно, сама удивляясь, до чего холодно, бесчувственно и спокойно звучит мой голос:
– Сообщите её мужу. Несомненно, он пришлёт за ней врачей и приедет сам. Таким образом, все проблемы будут решены.
–– Как это случилось? – наперебой спрашивали меня. Среди вопрошающих я заметила даже журналиста «Монитёра».
–– Вероятно, мадам Клавьер стало дурно. Это бывает с беременными. Мне трудно прибавить что-либо ещё, граждане.
Сделав знак Авроре, я стала пробиваться к выходу. К счастью, наша карета был уже у крыльца.
– Ах, это ужасно! – произнесла Валентина. – Почему эта женщина хотела ударить вас?
– А вы всё видели?
–– Да. Мы наблюдали за вами. Она положительно хотела дать вам пощёчину…
–– Наверное, она поступила так из ревности, Валентина. Никак иначе её поступок объяснить нельзя.
–– Но вы, по крайней мере, не были знакомы раньше?
–– Никогда, – отчеканила я. – Ума не приложу, чем я могла вызвать такую ненависть. Вы же знаете, я даже не вижусь с Клавьером.
Больше я ничего не объясняла. До самого дома я молчала, сжав губы и обдумывая случившееся. Как ни странно, никаких особых чувств это происшествие во мне не вызвало. Я была до ужаса холодна и спокойна, констатируя мысленно, что это несчастье лишило Клавьера первого законного наследника – после такого падения выкидыш и кровотечение неминуемы. Пожалуй, даже вид страданий голодного пса порой вызывал у меня больше чувств.
Едва оказавшись дома, я позвала лакея:
–– Жан Мари, ступайте к дому господина Клавьера на площади Карусель. Как только что-нибудь станет достоверно известно, вы сообщите мне.
Через два часа Жан Мари вернулся и сообщил, что мадам Клавьер умерла.
3
Парижские газеты были полны упоминаний об этом событии. «Монитер» писал:
«Смерть гражданки Клавьер 25 марта пополудни произошла из-за значительной кровопотери и повреждений – следствия несчастного случая. Трудно описать отчаяние, в каком прибывает супруг её, Рене Клавьер, видный гражданин, банкир, известный благотворитель. Многие граждане, пришедшие отдать последний долг этой во всех отношениях достойной женщине, видели слёзы на глазах её мужа, человека обычно весьма сдержанного. Дабы успокоить читателей, заметим, что гражданин Клавьер собирается в скором времени вернуться к трудам на благо Республики, но между тем выражает надежду, что полиция проведёт тщательное расследование всех обстоятельств этого прискорбного случая”.
Я отложила газету, слегка помассировала виски пальцами. Со вчерашнего утра у меня была сильнейшая мигрень,
