была сильной и непомерно удачливой. Её прогнозы по ситуации были весьма успешны, и за советом к ней не редко выстраивались в очередь, люди из близкого окружения. А уж те, кто был, её оппонентом в дискуссии, всегда отмечали её способность к мгновенному анализу, как сильную сторону.
Ход её раздумий ширился и выискивал отправные точки, рисуя в воображении, одной ей понятные графики с кружочками и литерами с замысловатыми стрелками или просто пунктирами. Такой причудливой форме мышления, её научил Кирилл Эдуардович Глобин. То был её преподаватель из далёкой юности. Когда она совсем ещё девчонка, носилась с диктофоном по всяким новомодным тусовкам, пытаясь отыскать свой стиль работы. Больше было мусора и глупых диалогов весьма и весьма далёких даже от журналистской желтизны.
Кирилл Эдуардович обращал на неё внимание, она это чувствовала и понимала. Когда он читал лекции, его умные глаза, безошибочно находили её среди доброй сотни пар очей студенческого амфитеатра. Казалось, что он вкладывает в её подсознание всю мудрость и силу знаний, жизненную правду и профессиональный опыт.
В своё время он был одним из ведущих дикторов на ЦТ, тогда ещё огромной страны. Страны, в которой были важны лицо, репутация, честность, достоинство и ответственность. Мораль и чистота в своих помыслах и деяниях привносила в твою жизнь радость от честного поступка, более чем похвала от начальства. Где негодяи и прохиндеи осуждались общественным порицанием, и это было страшнее реального срока в местах, не столь отдалённых. Только была и оборотная сторона медали, – молчание. Опасно говорить то, что не прошло рецензию, цензуру, одобрение. Страшно произнести вслух своё несогласие с «общественным мнением», на решения Партии и правительства.
То были семинары дополнительного образования, куда Ленка бежала с неудержимостью молодой и грациозной лани. Посвящая все свои выходные дни, празднику научения она с интересом и огромным желанием врезалась в гранит знаний. Дополнительные семинары расширяли её кругозор и позволяли неформально общаться с уже работающими журналистами. Особенно на телевидении. Отсюда у неё появились обширные знакомства, и приятельские отношения со многими отчаянными сорвиголовами журналистики. Время было такое, что позволено было, если не всё, то очень многое.
Кирилл Эдуардович читал свои лекции, не заглядывая в талмуды. Он просто вставал за кафедру и начинал говорить. Но что это было! Слова взлетали и, порхая, связывались во фразы, фразы в предложения, а те в повествования. Он настолько грамотно говорил, что лекция превращалась в какое-то священнодействие. Ленка не конспектировала, она вслушивалась в речь, и понимала, что все, что говорил Кирилл Эдуардович, ложилось ей глубоко в подсознание, и когда то, при надобности, окажется на поверхности тогда, когда и будет нужно. В прочем так и происходило в дальнейшем.
У Елены и Кирилла Эдуардовича началась дружба. Настоящая дружба, которая может возникать в виду каких-то определённых событий, или схожести лица, а может и самого человека. Поначалу, Ленка не на шутку испугалась, приняв внимание мэтра
