волновала дочерей гавортского священника. Девочки пребывали в непоколебимой уверенности, что вся окружающая природа ликует вместе с ними, что ее единое могучее дыхание теснит их грудь дивным восторгом и что ее великое нетленное сердце бьется в своем стремительном бесконечном пульсе в тон их маленьким чутким сердцам.
Теперь же сестры как нельзя более отчетливо увидели реальную действительность окружающего мира – всю как она есть на самом деле, отнюдь не в том идеальном свете, в каком она грезилась им считанные минуты назад. Таинственный Фантом Природы мгновенно скинул свое пленительное призрачное одеяние, оставив, пожалуй, лишь малую часть – случайный мимолетный след былой роскоши, что пролег на дальней части луга чередой редко насаженных вдоль высокой деревянной ограды действительно прелестных вересковых кустарников.
С гнетущей, мучительной тоской взирали три сестры на голые просторы сада, тонувшие в туманной мгле, но с еще большей тоской ощущали они, как неведомая пустота ширится, неотвратимо разрастаясь, внутри них самих, мгновенно вытеснив еще так недавно переполнявшую их светлую радость.
– Кто эта девочка? – обратилась Шарлотта к сестрам, нарушив наконец затянувшееся молчание.
– О! – оживилась Элизабет. – Это одна из самых странных воспитанниц нашего пансиона. Ее имя – Кэтрин18 Моорлэнд19.
– Ты права, Лиззи, – поддержала сестру Шарлотта. – Эта Кэтрин Моорлэнд и в самом деле показалась мне, по меньшей мере, странной… весьма странной особой! – Шарлотта сделала нарочитый акцент на слове «весьма». – Она приостановилась, по-видимому, о чем-то задумавшись, и машинально повторила: – Кэтрин Моорлэнд… Кто она такая? Откуда родом? И как очутилась здесь?
– Вероятно, она здесь по той же причине, что и все мы, – простодушно ответила Мария.
– Ну, это как посмотреть, – возразила Элизабет. – Конечно, цель пребывания в Коуэн-Бридже, так же, как и условия, на которых мы вынуждены здесь находиться, – совершенно одинаковы для всех воспитанниц; ни одна из нас не вправе рассчитывать на какую-нибудь поблажку, и Кэтрин Моорлэнд в этом смысле – не исключение. Однако, я полагаю, Кэтрин – случай особый и, надо сказать, достойный самого детального обсуждения. Нет, честное слово! Здесь определенно есть, о чем потолковать.
– О чем ты, дорогая? – спросила Шарлотта.
– Ну что ж, отдернем завесу тайны… Наша милая Кэтрин, похоже, может похвастаться весьма знатным происхождением, хоть она и считается дочерью приходского священника, так же как и мы с вами и как все прочие воспитанницы нашей школы. Однако смею вас заверить, за видимой границей этого фасада скрывается нечто крайне важное, нечто значительное. Это достаточно сложно постигнуть… Мне и самой не верилось в подлинную правдивость этой странной, таинственной истории о благородном происхождении Кэтрин Моорлэнд. Особенно в тот момент, когда я впервые ее услышала, став невольным
