поставить, а потом по сто золотых каждый месяц на содержание штата.
– Чего-о-о?
– Сотрудников газеты, – мило улыбнувшись, пояснила царица.
– Согласны! Вот спасибо, царица-матушка! А ты, царь-батюшка, согласен?
– Ну-у-у… – задумчиво пожевал губами царь. – Ладно, так и быть. Согласен. Но чтоб газета мне лучше аглицкой была! Не то со всех шкуру спущу!
– Будет! Ой… – опомнились бояре. – Царь-батюшка, да мы ж газеты отродясь в глаза не видывали. Что ж делать-то?
– А это теперь ваши проблемы, – развел руками царь, кинув выразительный взгляд на Виталия. – Либо газету делайте, либо затягивайте пояса и раскошеливайтесь на войну.
– Царь-батюшка, – подал голос юноша, сообразив, что пришла его пора вступать в игру. – Раз уж ко мне отнеслись здесь по-хорошему, могу с газетой подсобить.
– А ты что, соображаешь в этом деле? – сделал удивленные глаза Гордон.
– Немножко владею этим ремеслом. Сам в этот бизнес деньги вкладывал. Видел, как ее изготавливают. Даже сам порой статейки для аглицкой газеты пописывал.
– Спаситель ты наш! – завопили бояре.
Вопили, правда, не все. Боярин Буйский переводил глаза с царя на купца иноземного и обратно, что-то начиная понимать. Кажется, до него дошло, что дума попалась на элементарный развод.
– Ну коль хочешь помочь, возражать не буду, – небрежно махнул рукой царь. – Писарь, строчи новый указ. Назначить… как тебя там по батюшке?
– Войко Виталий Алексеевич.
– Войко Виталия Алексеевича царским сплетником при особе Государя Всея Руси царя Гордона. Назначить ему содержание в пятьдесят золотых…
– Еще пятьдесят золотых? – ахнул Буйский. – Да мы и так теперь по сто золотых ежемесячно с каждого рода…
– Это на газету, – строго сказал царь, – а жить царский сплетник на что-то должен? Или ты ему духом святым питаться прикажешь? Но уточнение верное. Ежемесячно с каждого боярского рода взимать по сто пятьдесят золотых.
– Да ты что, царь-батюшка, поимей совесть, даже мы, бояре, на себя столько не тратим!
– Чего сказал? – насупился Гордон.
– Молчу, молчу… но давай, царь-батюшка, на двадцати пяти сойдемся.
– Ладно, так и быть, уговорили. Пусть будет сто двадцать пять.
– А за счет царской казны купца иноземного содержать никак нельзя? – тут же начал наглеть боярин.
– Да вы что?!! – в непритворном ужасе завопил казначей. – На святое покушаетесь? А вдруг война, а казна пуста? Не дам! Ни копейки, ни полушки оттуда не получите!
– Все всё поняли? – строго спросил царь.
– Все, – обреченно выдохнула боярская дума.
– А не спешим ли мы, царь-батюшка? – выразил вдруг сомнение один из бояр. – А вдруг он денежки наши кровные возьмет и укатит в свою заграницу? Опять же что это за газета такая, нам неведомо, и как пишет для нее этот царский сплетник тоже. Может, через пень-колоду,
